Ну и фрукт этот Цавус! Меня выставляет виноватым в том, что меня же пришлось пытать! Надо срочно его заткнуть, а то епископ уже на массивную вазу поглядывает, явно намереваясь разбить ее об инквизиторскую голову. Рано убивать, он еще ничего не рассказал толком.

– Не уклоняйтесь от темы. Мы говорили о Зеленом.

– Но я же ответил, что он у герцога Шабена. Не знаю, зачем ему понадобилась птица, об этом меня спрашивать бесполезно. Оружие ваше, кстати, я здесь сохранил, будто догадывался, что пожалуете за вещами. Меч, которым вы наследника Мальрока убили, вон за той портьерой, рядом с вашей кольчугой подвешен. Кольчугу, кстати, мы заштопали у местного кузнеца, меч наточили – вы его о сталь немного иззубрили. А вон в том шкафу – ваш самострел, его даже чинить не потребовалось. Сами убедитесь, что все в полном порядке, можете забирать.

– Самострел? Вы же его называли нечистым оружием, а теперь забрать предлагаете?

Инквизитор досадливо скривился, изображая из себя помесь оскорбленной добродетели и разоблаченного жулика.

– Сэр страж, ну что вы, право! Все время только и норовите старое помянуть, причем исключительно нехорошее. Заметьте, я вам во всем помогаю, все рассказываю, даже ничего не требуя взамен. Стоит ли помнить плохое? Я вот уже простил вам неаккуратную работу с кандалами и лицо разбитое. Умный человек от таких мелочей в ярость не впадает. А вы тоже неглупы, прекратите, пожалуйста, все это. Мы, может, и не друзья, но кто знает… Уж уважаю я вас с первого мгновения нашего знакомства.

– Вы не в той ситуации, чтобы требовать. А насчет нашего знакомства… я тоже помню первое мгновение. С того самого мгновения мечтал о том, что с вами сделаю, когда поймаю. Список получился длинный, и ничего приятного в нем нет.

– Дан, зачем вы диспут устроили? Про птицу он уже все сказал. Прикончить Хорька, и все дела.

– Господин епископ, и вы туда же. Нехорошо…

– Господин? – хмыкнул Конфидус. – Обычно вы меня по-другому называли. «Безбожная тварь» – самое мягкое, что вспоминается. Даже не пытайтесь действовать на меня такой простенькой лестью, не подействует. Я и мои братья по вере натерпелись от вас столько, что всеми сокровищами мира этот счет не оплатить. Вы живы только потому, что я еще не придумал, что с вами сделаю.

– Вам не надоело угрожать? И вы, и сэр страж делаете одну большую ошибку. Угрожать надо уметь, ведь это целое искусство. А вы пошло пугаете унылыми сказочками про выколотые глаза, считая, что я, как дурак, поверю, будто вы способны покалечить старого слугу. Обижаете такими мыслями. Я-то прекрасно понимаю, что жив он и не искалечен только из-за того, что вы опасаетесь не получить ответы на свои вопросы. Понимаю, что в живых оставлять меня вы, мягко говоря, не стремитесь, и вопрос здесь даже не в мести, но это можно обсудить и в результате получить взаимную выгоду. Так что давайте поговорим, как нормальные люди, без всего этого.

– Ты нам условия не ставь, Хорек, – берясь за другую книгу, буркнул епископ.

– А я и не ставлю, сама жизнь ставит. Сейчас – да, вы в выигрышном положении. Я в вашей власти. Допустим, убьете меня. И что дальше? В городе переполох, вы, должно быть, знаете, что там почему-то тюрьма горит и беглые разбойники носятся по улицам. Стражники и солдаты на каждом углу. Вы уверены, что сумеете избежать встречи с ними? Отсидеться в башне не получится, к утру сюда вернутся мои братья. Их дюжина, и все при оружии. Я не сомневаюсь, что вы оба отличные воины, но братья мои тоже не девчонки с виноградников, и в любом случае шума не избежать. А на шум много кто примчится. Зачем вам это надо?