Когда с лагерем было покончено, я начинал приготовление ужина. Нодья горит ровным жарким пламенем часов десять. Правда, снизу от мерзлой земли, сквозь мерзлые ветки в бок тянет холодом, и время от времени наползает на тебя едкий дым или падает отскочивший от нодьи уголек. Но это все мелочи, на которые уставшее тело не обращает никакого внимания. Спать! Спать! Спать!

Сын Николай! Никогда не употребляй клятвы и не призывай имени Божия всуе.

Сохрани это правило до конца своей жизни.

Я на своей яхте «Торговая сеть «Алые Паруса» продвигаюсь на восток со скоростью 10–12 узлов.

До мыса Горн – 3000 миль. Планирую оставаться в центре коридора «Antarctica Cup» в районе 52–54 градуса южной широты. Все время думаю, как примут нас мыс Горн и пролив Дрейка на этот раз.

Пролив Дрейка соединяет южные части Атлантического и Тихого океанов. Высота волн в проливе иногда достигает 30 метров, а между волнами могут скрываться айсберги. Пролив Дрейка назван в честь «Пирата Елизаветы» – английского капера, позже – вице-адмирала сэра Фрэнсиса Дрейка, обогнувшего мыс Горн в 1578 году во время своего кругосветного путешествия. Пролив Дрейка является самым широким проливом на Земле – в самой узкой части он достигает ширины около 820 км. Также является и самым глубоким – с глубиной более 5000 м.

Необычным будет, обогнув мыс, продолжать путь на восток. В предыдущих походах яхта всегда уходила на север, к экватору. Но в этот раз нужно оставаться в этих широтах до самой Австралии. Хочу поблагодарить всех, кто переживал и молился за нас с яхтой во время шторма. Спасибо. У меня на борту частичка мощей святого апостола Андрея Первозванного. Я уже второй раз иду с ними вокруг света на этой яхте. В этот шторм были моменты, когда мы шли на пределе, но я себе говорил, что нужно бороться, и просил яхту подниматься после очередного удара, ведь мы должны вернуть мощи в Россию. Было страшно думать, что, если со мной что-то случится, мощи останутся здесь, в Южном океане, на большой глубине.

По календарю сегодня полная луна, и так хочется ее увидеть, но небо сейчас все затянуто тучами. Ночью темень такая, что бушприта не видно. Постоянно идет дождь, переходящий в мокрый снег. Вся экипировка мокрая. Я чередую один мокрый костюм с другим, таким же мокрым, но он, повисев пару часов на вешалке, вроде как «подсыхает». Сыро на палубе, сыро в каюте. Конденсат повсюду – на переборках, на потолке. Спальный мешок выглядит так, как будто его постирали, но не высушили. У меня есть пара спальных мешков, но хотелось бы штук десять. Волна в океане большая, и нет возможности открыть люки для проветривания. Сырость и холод – вот основные проблемы. В Южном океане бывают ураганы и гигантские волны – но они приходят и уходят, а холод держится 24 часа – дни, недели, месяцы. Вот сейчас сижу в навигационной рубке – ноги завернуты в пластиковые пакеты, чтобы уменьшить теплопотерю. Сапоги все мокрые, их кожа пропиталась водой. Сколько перепробовал за все годы плавания в Южном океане, но ни одни не выдерживают испытаний. На северо-востоке виднеется голубой просвет на облачном небе.

Мои размышления прервал свист закипевшего чайника. Надо пить чай и немного отдохнуть. Ночь будет сложная, барометр падает к изменению погоды. Я живу бок о бок с опасностью с тех пор, как моя яхта отошла от причала Олбани. Каждый день я выживаю. Каждую секунду я могу погибнуть. Весь мой путь вокруг Антарктиды – это одна тягостная работа.

Запустил двигатель для подзарядки аккумуляторов. Уже вечер, солнце скрылось где-то за тучами. Должно быть, заходит за горизонт. Но я ни солнца, ни горизонта не вижу. Все в тучах в мокром тумане.