- Наверное, нам обоим эти отношения не нужны. Но ты всё равно важна для меня, понимаешь?

Лиза невесело улыбнулась.

- О чём ты, Стагаров? Я не вижу в тебе ни брата, ни товарища. Просто мужчина, который отчего-то не может оставить меня в покое.

Я вдохнул полной грудью, чтобы не начать доказывать ей своё видение ситуации. Хочет строить из себя кремень, пусть строит, но даже сейчас я вижу, как бьётся вена на её шее, позволяя сосчитать удары сердца и обнаружить тахикардию.

Но я буду молчать. Сейчас и всегда.

- Я сказал, и надеюсь, что ты услышала. Когда пойдёшь за Аргеном, не забывай, что за твоей спиной стоим неравнодушные мы.

И я ушел, оставив её там. Размышлять над сказанным.

Мне не нравилась сложившаяся ситуация, но я не мог заставить себя изменить собственное решение, пока Виноградова не изменит своего.

***

Его слова никак не шли из головы ни на работе, ни дома, ни даже когда позвонил Прокопенко, виновато спрашивая, как я.

Да никак. Ощущение, что проваливаюсь в бездну, над которой летают коршуны, ожидающие, когда она выплюнет мои же кости им на прокорм.

– Про Муратову из архива знаешь? – спросил виновато.

– Знаю. Почему так поздно сообщаешь?

– Ваши сказали помалкивать пока. Но я бы всё равно рассказал. Переживаю.

Я хмыкнула в трубку и запрокинула голову, отложив материалы дела в сторону.

– Я не понимаю, что ему нужно, Жень. Та стычка была абсолютно случайной, но я как-то оказалась в эпицентре событий и совершенно безоружна.

– Я не знаю подробностей. Они всё изъяли, сообщив, что это не в нашей компетенции. Надеюсь, ты в порядке будешь?

– Буду. В обиду не должны дать.

Прокопенко умолк на мгновение, а после тихо спросил:

– Ты... К нам вернёшься?

Я рассмеялась. И не было в этом смехе ни капли веселья, потому что мы оба знали, что я должна ответить.

– Ты же меня знаешь, Жень.

Прокопенко вздохнул и звякнул чем-то.

– В том-то и дело, что знаю, Мелкая. И по-хорошему, надавать бы тебе по заднице, чтобы грудью на амбразуру не лезла.

– Но ты понимаешь мои мотивы и поступил бы точно так же. Скажи, что я неправа?

Да, Прокопенко такой же, как я. Говорят, люди одинаково стремящиеся защищать других, всегда находят массу родственных душ. В плане Женьки и ещё нескольких ребят из уголовного розыска, я была уверена на все сто процентов.

Разговаривать с ними – как вести внутренний диалог. Ты знаешь, что они ответят на несправедливое обвинение или попытку защитить мерзавца. Это не объяснить словами. Это не показать на действиях. Просто есть твёрдое убеждение-ощущение, которое воспринимаешь, как естественное. И Женька Прокопенко, друг детства и названый брат был таким же, как я. Он знал и понимал меня так же, как осознавал себя.

– Я мужик, а тебе ещё детей рожать.

Я снова рассмеялась. Раньше он об этом не особо думал.

– Береги себя ладно, Мелочь?

– Бывай, – хмыкнула я, не в силах что-то обещать. – Яне привет.

Когда он положил трубку, я закрыла глаза и снова подумала о сказанном Сорой. Не знаю, что ему нужно от меня. Не хочу знать. Но всё равно чувствую, как тянет в груди.

" – Когда пойдёшь за Аргеном, не забывай, что за твоей спиной стоим неравнодушные мы."

Они за мной пошли. Пошли, потому что не считают чужой, да? И его слова я вынуждена принимать за чистую монету. Я ведь, по сути, никто для них. Прибилась, как бродяжка. Они могли оставить Тарану и забыть о существовании девчонки, что высоты боится, как слон мышей. Но всё равно влезли, не желая отдавать на поруки каким-то мудакам.

– Как же сложно всё, – выдохнула в пустоту, растрепав волосы, и поднялась из кресла.