– Ага, молодец, Виноградова. Короче, тут такая задница, Мелкая, у меня слов русских нет, чтобы описать.

– Чего? –нахмурилась я, пропустив неприятное обращение мимо ушей.

– Замдира фармацевтической фирмы, она же Полозова, раскололась. Запонки эти с зажимом были куплены в качестве подарка для одной из мелких сотрудниц, некой Грачёвой. Та помогла ей сильно с контрабандой какого-то лекарственного препарата из-за рубежа. Это дело сейчас передали на проверку, но не в этом суть. Попытались пообщаться с подозреваемой, но та в отказ пошла, мол не получала никаких подарков и в целом понятия не имеет в чём дело.

Я хмыкнула задумчиво и вперила взгляд в подъездную дверь дома, где находилась моя новая квартира.

– Наблюдение выставили?

– Обижаешь! Сегодня же всё оформили, – протянул Женька и вздохнул. – Виноградова, у тебя есть хоть малейшая мысль на эту тему?

– У меня их много, – склонила голову вправо, когда из подъезда вышла мамочка с ребёнком за руку. – Во-первых, нужен повторный допрос или протокол от коллег, которые теперь будут заниматься замдирой. Есть вероятность, что женщина врёт и пытается кого-то прикрыть. Во-вторых, не исключать возможность правдивости данного заявления. И простой фармацевт на деле может оказаться контрабандистом, замешанным в связях с преступной группировкой. Тоня Селезнёва тоже была простым начальником отдела кадров торгового комплекса, если ты помнишь. В-третьих, кто сейчас ведёт дело?

За всей беготнёй я как-то совершенно забыла об этом вопросе.

– Третьяков, конечно, кто ж ещё. Ваклонский после того инцидента ещё нескоро доверит подобные дела Потапову, а я как-то не особо в теме, чтобы перехватывать налету.

Я только хмыкнула в ответ на это.

– Если Третьяков ведёт, то я переживать не буду. Он с самого начала в группе был, думаю разберётся. Меня другой вопрос волнует.

– Какой?

– Селезнёва умерла от укола в шею. Я результаты экспертизы так и не видела, что там было-то?

– Э-э-э, – протянул Прокопенко, и я сразу представила, как он почёсывает затылок с виноватым видом. – Слушай, ну я название не помню. Какая-то недоступная для продажи дрянь.

Задумалась. Вздохнула.

– Ведите наблюдение, пробивайте связи. Вы, конечно, и сами это знаете, Жень, но у меня других советов в наличии нет.

Прокопенко тоже вздохнул, понимая, что гениальных идей не будет, и уже хотел со мной распрощаться, как я напомнила ему о необходимости помочь с переездом.

Приятственный стон безысходности для моей светлости был усладой.

– И когда?

– Ключи у меня на руках. В идеале, сегодня. Но я помню, что тебе нужно Яну с работы забрать, поэтому разрешаю помочь мне завтра.

– Разрешает она, – фыркнул друг и, чирикнув что-то про наглость некоторых, сбросил вызов.

В квартиру я поднималась с улыбкой, даже не представляя, как она выглядит изнутри. Боялась, конечно, что всё довольно серо и уныло, но меня обнадёживало, что постройка новая, а значит и отделка свежая. К счастью, однокомнатная квартира оказалась светлой и просторной. Всё, как я люблю.

Из мебели был простой кухонный гарнитур, а из техники новая электроплита. Всем остальным себя должен обеспечить сам квартирант. Ну и хорошо. У меня есть всё, что нужно для жизни, а чего нет, я готова докупить на накопленные за семь лет средства. Я взрослая девочка, которая больше не перед кем не несёт ответственности, могу себе позволить.

Подавив плохие воспоминания, я выглянула в окно. Взгляд тут же выхватил на детской площадке виденных мною маму с дочкой, выходивших не так давно из подъезда.

Вздохнула, подумав, что тоже хотела бы завести семью. Когда-нибудь, когда посчитаю, что прошлое отпустило, а я готова взять на себя роль матери.