– Дэй! – тут же возмутилась подруга. – Нет чтобы сказать что-то вроде: «Линк, ты умница, не наговаривай на себя», ободрить…

– Мы живы и лишь слегка вредимы, – иронично отозвалась я. – Сойдет для поддержки духа?

Подруга критически посмотрела на меня в пене и грязи, потом на свои босые ноги и, нацепив одну босоножку и выдохнув, ответила:

– Вполне. – Раздавшийся со стороны дома, из которого мы удрали, шум заставил нас вскинуться. Линк бодро заковыляла, припадая на босую ногу, к водительскому месту, на ходу произнеся: – Садись в машину, довезу до дома.

Дважды просить меня не пришлось. И, уже пристегиваясь ремнем безопасности, я подумала: «Надеюсь, что никогда больше не встречу этого темноволосого оборотня, чьего лица я так и не увидела». И из всего его облика запомнила только темную макушку и в чем этот двуликий был раздет. Потому как разглядеть даже шорты, вися вниз головой на мужской шее, мне не удалось.

Хотелось верить, что и я для этого двуликого осталась лишь смутным пятном в его биографии. Именно так, в надеждах и молчании, я и Линк доехали до моего дома.

Чаромобиль, или чабиль, как его еще называли для краткости, притормозил аккурат напротив крыльца, ступени которого были озарены тусклым светом, лившимся из окна гаража, который располагался рядом с домом. Похоже, папа опять в ремонтной полуночничает. Или забыл выключить свет в мастерской?

Хлопок, от которого беззвучно дрогнули стекла, подсказал: все же отец там. Наверняка разбирает очередной мотор гоночного кара, воюя с элементалем, засевшим в клапанах. Благодарить за бесшумность стоило амулеты. Если бы не они, то, подозреваю, соседи уже нас сожгли бы на костре, не дожидаясь приезда отряда правопорядка.

Заречная часть города, где я жила, с каждым годом смотрелась все более контрастно на фоне многоэтажек из стекла и бетона. И район, именуемый Йонтрон, где мы с отцом жили, давно бы уже снесли, но здания, выдержавшие землетрясение, случившееся две сотни лет назад, оказались стойки не только к катаклизмам, но и к алчности нынешних застройщиков.

А все потому, что здесь некогда успели пожить (каждый – в свое время) выдающиеся деятели магии и искусства, внесшие немалый вклад в культурное и чародейское наследие не только нашей страны, но и мира в целом. И на улочках Йонтрона дома, через один, оказались под защитой исторического фонда.

Приказом мэра столицы было решено маленький район не трогать и оставить как есть. Так что… рядом с нами высотные дома росли все выше, их огни светили все ярче, и бетонные коробки уже почти вплотную подбирались к частному сектору, на улицах которого сейчас вовсю цвели каштаны. Их белые остроконечные свечи-соцветия без слов говорили: наступило лето… Время, когда все люди и нелюди делятся на две категории. Тех, у кого каникулы или отпуск, и тех, кто ненавидит тех, у кого этот самый отдых.

К слову, от последнего меня отделяла лишь практика. Сущая малость, если повезет с завтрашним распределением. Да даже если и не повезет… грязной работы я не боялась. И пусть дара артефактора во мне была всего капля, но к ней я прибавляла все девяносто девять капель пота и добивалась результатов там, где более одаренные чародеи пасовали.

К тому же я, как и папа, была прикладным механиком, а не теоретиком. И руки в машинном масле пачкала регулярно. А детство мое и вовсе прошло по большему счету в ремонтных ангарах, где вместо погремушки у меня была мультифазная отвертка, а пчелок и паучков я изучала не по картинкам, а по татуировкам на плечах рабочих.