Я еще ни разу в жизни не испытывал такого облегчения – даже когда доктор сказал, что лечение наконец-то дало результат и у меня больше нет рака.

Течение несло нас все ближе к берегу, но немного в сторону от острова. Нужно было срочно что-то делать, иначе мы проскочим мимо.

Я не мог грести руками, так как все еще держал Анну за лямки спасательного жилета, а потому поплыл на спине, изо всех сил работая ногами. Кеды тут же слетели, но мне было плевать. Вообще их стоило снять гораздо раньше.

Я прикинул расстояние до суши: ярдов пятьдесят[3]. Мы отдалялись от острова. Выбора не было – я высвободил одну руку, чтобы грести, и поплыл на боку, стараясь удерживать лицо Анны над водой.

Я приподнял голову. Мы были уже совсем близко. Отчаянно молотя по воде, чувствуя, что легкие вот-вот разорвутся, я плыл на пределе возможностей.

Наконец мы достигли лагуны за рифами, но я все плыл и плыл до тех пор, пока не почувствовал под ногами песчаное дно. У меня едва хватило сил, чтобы вытащить Анну из воды на берег, а потом я рухнул на землю рядом с ней и отключился.

Меня разбудили слепящие лучи солнца. Тело точно одеревенело, все болело, а видеть я мог почему-то только одним глазом. Я сел, снял спасательный жилет и посмотрел на Анну. Ее распухшее лицо было в сплошных кровоподтеках, а на лбу и щеках виднелись глубокие порезы. Она не шевелилась.

Сердце бешено колотилось, но я все же заставил себя протянуть руку и дотронуться до ее шеи. Кожа ее на ощупь была теплой, и мне сразу стало гораздо легче, когда я почувствовал, как под моими пальцами пульсирует тоненькая жилка – значит, Анна жива. Я ничего не знал о травмах головы, но что-то мне подсказывало, что у Анны именно она. А если она никогда не очнется?

Я осторожно потряс ее за плечи:

– Анна, вы меня слышите?

Она не ответила, и я повторил попытку.

Я все ждал, когда она откроет глаза. Глаза у нее были потрясающие. Огромные, серо-голубые. Это было первым, что я заметил, когда мы познакомились. Она пришла к нам домой на собеседование с родителями, и я тогда почувствовал себя страшно неловко, ведь она была невероятно красивой, а я – тощим и лысым уродцем.

«Ну давай же, Анна! Посмотри на меня».

Я тряхнул ее еще сильнее, только после этого она наконец открыла глаза – и я с облегчением выдохнул.

Анна

Я с трудом различала силуэт склонившегося надо мной Ти Джея, и мне пришлось довольно долго моргать, пока в глазах не перестало двоиться. Лицо его было покрыто ссадинами, левый глаз опух.

– Где мы? – спросила я. Собственный голос показался мне неестественно грубым, а во рту стоял привкус соли.

– Не знаю. На каком-то острове.

– А что с Миком?

– Обломки самолета тут же пошли ко дну, – покачал головой Ти Джей.

– Я ничего не помню.

– Вы потеряли сознание прямо в воде, а когда я не смог привести вас в чувство, испугался, что вы умерли.

Голова раскалывалась, в висках стучало. Я потрогала лоб и поморщилась, нащупав здоровенную шишку. Щека была покрыта чем-то липким.

– У меня что, идет кровь?

Ти Джей склонился надо мной и пальцами раздвинул волосы на голове, чтобы осмотреть рану. Когда он прикоснулся к ней, я не сдержалась и вскрикнула от боли.

– Простите, – сказал он. – Очень глубокий порез. Но теперь кровь почти остановилась. В воде было гораздо хуже.

На меня накатила волна ужаса.

– А там были акулы?

– Не знаю. Я тоже об этом подумал, но ни одной не видел.

Я сделала глубокий вдох и села. Берег тут же поплыл перед глазами. Опершись руками о песок, я выжидала, пока голова не перестанет кружиться.

– А как мы сюда попали? – спросила я.