Мне хочется добавить, что любое домашнее животное - это еще и ответственность. Не такая, как хранить верность мужчине. И все же.

Но я молча беру парку пакетов корма для Барса, и уже разворачиваюсь, чтобы уйти, когда Лина, устав притворяться и не надеясь больше на то, что я среагирую на «случайность», оббегает меня.

Поднимает ладонь, отталкивая в сторону капюшон от толстовки, прижимает ладонь к моей щеке и с мольбой заглядывает в глаза.

- Я не могу без тебя, - шепчет она.

И тут же, отражая ее печаль, в карих глазах появляется влага. Лина тяжело вздыхает, качает головой, заставляя длинные каштановые пряди эффектно взметнуться. Холодный расчет, чтобы у меня вновь мелькнуло желание зарыться пятерней в ее волосы, потянуть ее голову на себя, заставить ее приоткрыть губы, впиться в них…

Красивая. Доступная. Жаркая. Смотрит так, будто ей нравится то, что она сейчас видит. Сплошной соблазн в этом платье. И меня не волнует то, как сильно она любит роскошь. Красивая женщина может себе позволить практически все, и многое можно спустить на тормоза, не заметить, простить. Кроме доступности для других.

- Не могу, понимаешь, - с придыханием лепечет она. - Просто… ты так часто отсутствовал… и… Это была усталость, одиночество, попытка до тебя достучаться… Я бы никогда… никогда…

- Для «никогда» уже слишком поздно, Лина.

Ее ладонь приходится практически отдирать от себя. И я легко читаю по ее лицу, что это не точка, она не собирается отступать. Наверное, если бы не покупатели, которые теснят нас немного в сторону, она бы обхватила меня как лиана, прижалась так плотно, как тогда, когда я уходил.

Не понимаю, зачем ей это.

Не понимаю, зачем она так хватается за меня.

Дом оплачен еще на несколько месяцев, она может спокойно и открыто встречаться со своим любовником. Может подцепить кого-нибудь из наших бывших соседей, думаю, там найдется достаточно желающих удовлетворить ее интересы. Может вернуться в квартиру к родителям. Может наконец позволить себе просто влюбиться, без оглядки на кредитные карты и марки машин.

У каждого человека огромное количество шансов, но, к сожалению, многие из них осознаешь лишь когда окончательно упускаешь. Нет смысла в том, что мы топчемся рядом. Чем дальше мы оттолкнемся, тем быстрее окажемся на своей дороге, а не на той, что свела нас как случайных попутчиков.

Моя очередная попытка снова с треском проваливается. Устав притворяться кроткой, раскаявшейся, Лина хватает меня за руку, прищуривает со злостью глаза и цедит каждое слово:

- У тебя ведь все равно никого нет, Жиглов. Никого. Так почему нет? Почему ты не можешь закрыть глаза на «маленький» недостаток, как это делаю я?!

Она так явно подчеркивает интонацией слово «маленький», что не заметить этого невозможно.

Но это уже не удар. Просто ее тупой отголосок.

- Почему мы не можем попробовать снова?! - кипятится Лина, наплевав на то, что на нее оборачиваются.

И я так же плюю на тех, кто становится невольным участником этой трагикомедии, стряхиваю с себя пальцы Лины и поясняю настолько доходчиво, насколько умею.

- Я хочу, чтобы женщина рядом со мной не закрывала глаза на мои недостатки. Хочу, чтобы она принимала меня вместе с ними.

- Но… - Лина задыхается, не зная, что мне ответить, потом принимается хохотать, резко, зло, и бросает в лицо: - Ты думаешь это реально? У тебя же все еще никого нет! Только я и…

Она говорит так, как будто мы расстались как минимум год назад, и у нее самой уже появились дети и муж. Но я настолько устал от этого разговора, бессмысленной встречи и слов, которые не несут за собой никакой смысловой нагрузки, что нахожу быстрый способ все прекратить одним махом.