– Невинная Асфи, это тебе же на пользу, – еле слышно пробормотала она.

Я отступила, едва сдерживаясь, чтобы не оскорбить Елрех, не разгромить комнату. Слезы рвались наружу, мысли путались. Опять пешка в чужих руках. Опять стремятся решить за меня, пусть даже мне во благо. Но разве я этого просила? Разве стремилась к благоустройству в Фадрагосе? Да я лучше подохну, чем останусь в этой дыре, где никому нельзя верить!

– Асфи! – донесся голос Елрех, когда я уходила.

– Не гонись за ней. Она не понимает, что тянет тебя за собой! – А от слов Ромиара я все же приостановилась на пороге, но эмоции кипели. Мне необходимо побыть немного одной, прийти в себя.

Я добралась до утеса, когда солнце клонилось к горизонту. Уселась на горном выступе и постаралась взять себя в руки, трезво обдумать все и разобраться со всем, что услышала от тех, кто многое знает обо мне и стремится поддержать, пусть даже и такими несправедливыми способами. Я прекрасно понимала решения Елрех, она подстраховывала меня на случай, если я все-таки ничего не добьюсь в поиске сокровищницы. Стать любовницей правителя в Фадрагосе престижно, а значит, у меня появилась бы база, опора, влияние, чтобы легче было не только обосноваться в этом мире, но к тому же безопаснее и проще добывать информацию об Энраилл. Но моя обида все равно перекрывала всю эту дружескую заботу. Елрех не сообщила мне о своих планах и идеях, которые наверняка возникли еще на собрании в зале мудрецов.

С другой стороны… Ну сказала бы она правду, как бы я отреагировала? Во дворец меня затащили бы только через силу, но и тут я, вероятнее всего, призвала бы всевозможных духов на помощь, лишь бы выбраться из западни. А что сейчас мешает? Стараюсь оправдать Елрех, понять местных жителей… Неужели в самом деле готова опуститься до кошмара? Моя беловолосая подруга права: я сама запуталась с тем, что мне дорого. Хотела бы я сейчас домой? Очень.

Слабая улыбка против воли появилась на моем лице, а необходимое спокойствие нахлынуло каким-то невидимым, но таким уютным покрывалом. Слезы все же пропитали ресницы, сорвались с уголков глаз, скользнули по щекам. Дома было так безопасно, а я никогда этого не ценила. Сколько раз на день я звонила маме, чтобы спросить о пустяках вроде готовки? И так часто избегала бесед о личном, отмахиваясь от навязчивой заботы. Злилась на строгие предупреждения папы… Это тогда навязчивость и строгость. Прав Ромиар. Даже преуменьшает. Я не просто глупая – я идиотка, которая столько всего упускала и не ценила. И Аклен’Ил безумно правы: мои взгляды слишком отличаются от взглядов фадрагосцев. Они впитывают свою идеологию с рождения, а я не могу. Просто не могу принять все, что видела и слышала. Жуткий мир, жестокие правила, непонятные законы…

– Так что же тебе дорого, Аня? – тихо спросила я, подтянув к себе ноги и обняв их.

Я лучше умру, чем останусь тут в одиночестве, без возможности полноценно разделить счастье и горе с кем-то. Потому что целая толпа вокруг, но ни один из этой толпы никогда не взглянет на мир так же, как и я. Действуй, Асфирель. И никогда не позволяй себе остановиться!

Порыв теплого ветра донес аромат ночной фиалки, потрепал челку, выбившуюся из косы, немного остудил влажные от слез щеки. Я смотрела, как на багровом небе раскаленное солнце касается горизонта и теперь легче обдумывала сегодняшнюю ссору. Наверняка Елрех непросто делать выбор. Вполне возможно, что она сама часто боится обидеть меня, задеть, сделать мне хуже. Опасается, не зная, как иномирянка отреагирует на ее, казалось бы, понятную заботу. Она возится со мной, тратит время, рискует собой, просто потому что я нравлюсь ей. Своеобразная доброта и щедрость, но стоит ли мне отмахиваться и от такого?