Эти непривычная ногам обувь, в конце концов, и сыграла с ней злую шутку.

Общаясь с гостями, смеясь, вызывающе держа в руке бокал, она так себя измотала, что, когда разговор зашёл о коллекционном вине, Алекс с радостью согласилась сходить за ним в погреб, а заодно дать отдых измученным ногам. Скинуть туфли, сутуло скруглить спину, расслабить ноющие от приклеенной улыбки мимические мышцы, размять затёкшие плечи.

Она так и сделала, спустившись в тёмный подвал, освещённый лишь тусклой лампочкой дежурного освещения.

Там, наверху шумели гости, играла музыка, стоял душный летний вечер, а здесь внизу среди стеллажей с запылёнными бутылками, хранящими вкус винограда прошлых столетий, касаясь босыми ногами холодной метлахской плитки, она наконец могла вздохнуть с облегчением.

Что Саша в подвале не одна, она поняла, лишь когда увидела его.

Высокий, тёмный силуэт. Узкие бёдра. Широкие плечи. Она даже не увидела — почувствовала, словно неведомая сила потянула её вдоль стеллажей именно туда, вглубь подвала. Ей даже показалось, он стоит к ней спиной.

Но он стоял лицом.

5. Глава 5

— Я могу вам помочь? — спросила она, решив…

На самом деле ни черта она тогда не решила. Это уже потом, когда спрашивала себя почему не испугалась и о чём думала в тот момент, Алекс придумала себе оправдание, что приняла его за гостя, который рассматривает бутылки.

Исподлобья он смотрел прямо на неё. Блеск его глаз в темноте казался гипнотическим, завораживающим. И густые тёмные волосы, небрежно лежащие и слегка взъерошенные, так и просились, чтобы запустить в них пальцы.

В подвале словно резко похолодало, когда он удивился:

— Я похож на того, кому нужна помощь?

Мужчина выступил из глухой тени на свет, и Алекс невольно поёжилась: мощь, сила и власть, что он излучал, завораживали как власть хищного животного над травоядным. Власть силы над слабостью. Гроза против жалкого зонтика. Шторм против утлого судёнышка.

— Нет, но… — растерялась Александра, но тут же собралась. — Если вдруг вам нужна экскурсия, — сказала она как можно беззаботнее, — я могу показать, что где здесь находится.

Он смотрел выжидающе и Алекс, сочтя это разрешением, продолжила:

— Вот там, — махнула она в пыльный угол, — самые редкие экспонаты коллекции. Например, «Романи-Конти Гранд Крю». В конце девятнадцатого века большая часть французских виноградников была поражена филлоксерой, корневой тлёй, от которой все старые европейские сорта погибли, но эти несколько бутылок, из урожая с той самой лозы, выращенной на собственных корнях.

Шкаф-сейф, на который она показала, хранил целое состояние, но всухую проигрывал притяжению, что исходило от мужчины.

— Эпифитѝя, — сказал он.

— Что? — не поняла Алекс.

— Эпифития или эпифито̀тия — распространение инфекционной болезни растений или увеличение активности вредителей растений на значительной территории, по аналогии с эпидемией, — уточнил он. — А эта лоза, с которой получили всего шестьсот бутылок «Романи-Конти Гранд Крю» из вашей коллекции, увы, сдалась под натиском филлоксеры уже в следующем году, в тысяча девятьсот сорок шестом.

Алекс с уважением кивнула, не в силах оторвать от него взгляд.

— Всё ещё считаешь, мне нужна экскурсия? — спросил он.

— Нет, — улыбнулась она. — Вам, видимо, нет.

— Но кое-что мне действительно нужно, — поманил он Алекс пальцем.

Происходящее казалось ненастоящим. Но она и не подумала, что может отказаться. Она шагнула к нему и ощутила то, чего никогда ещё не испытывала с такой силой.

Желание. Плотское, страстное. Неодолимое.