Давид надеялся, даже предвкушал, что будет именно так. Но она снова удивила.

— Хорошо, — сказала она беззаботным голосом, от которого Давиду стало не по себе. И показала на диван. — Прямо тут?

И он снова почувствовал, что моментально возбудился.

Вопреки тому, что не должен сейчас испытывать ничего, кроме злорадства. Ничего кроме торжества и удовлетворения. Но даже странная, неконтролируемая, неподвластная ему тяга к этой женщине не заставит его отступить.

Ничто и никто не заставит. Давид Гросс — тот, кто никому не верит, не боится, не просит и ни перед чем не останавливается.

— Можно и тут, — кивнул он. — Раздевайся.