- Извини, я не заметила.

Щелчок отстегиваемого ремня безопасности заставляет меня вздрогнуть. Я делаю то же самое и тянусь к ручке двери. Сейчас я настолько выбита из колеи, что мне хочется как можно скорее выбраться из замкнутого пространства машины.

Вцепившись в лямки рюкзака так сильно, что белеют костяшки пальцев, я торопливо иду к лифту. Все это время Максим наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц.

- Ты боишься меня? - внезапно спрашивает он, нахмурив брови.

- Я тебя не знаю.

Нажав кнопку нужного этажа, он оборачивается ко мне и пытливо вглядывается в лицо. Под его пристальным взглядом я отхожу от него ровно настолько, насколько позволяет кабина лифта, и скрещиваю руки на груди в попытке отгородится от его тягостной и одновременно странно тревожащей близости.

- В моих планах касательно тебя нет ничего плохого. Тебе не нужно меня бояться, - мягкий тон, которым Максим произносит эти слова, неожиданное проявление человечности после целого дня приказов и отстраненности, почти прорывают мою оборонительную броню. Почти, потому что я хорошо знаю, что таким как Андреев доверять нельзя.

- Правда? - даже не пытаюсь скрыть скепсис в своем голосе.

- За кого ты меня принимаешь?

- За того, кто втянул меня в вынужденный брак? - отвечаю вопросом на вопрос.

- За это можешь сказать спасибо своему отцу, - грубовато парирует он.

- Ты мог отказаться, - возражаю я.

- Твой отец приткнул бы тебя к любому другому, кто согласился бы заплатить достаточно денег.

Я чувствую себя так, словно он дал мне пощечину. От мысли, что он обсуждал что-то подобное с моим или своим отцом, мне становится нехорошо.

- Тогда какая разница, кто это был бы? - в сердцах спрашиваю я. - Ты ничем не лучше других. Относишься ко мне как к вещи.

Андреев стискивает челюсти. Его глаза угрожающе темнеют, выдавая обманчивость слов, сказанных тихим вкрадчивым голосом:

- Не испытывай моего терпения.

- Не выставляй этот брак благословением для меня! - взрываюсь я. - Не знаю, какую жену ты рассчитывал получить, но я – не домашняя собачка и не имею никакого желания ею становиться. Сделка заключалась в моем согласии на брак и штампе в паспорте. На все остальное я не соглашалась.

- Все остальное?

- Неважно.

- Нет уж, объясни.

В этот момент лифт останавливается, створки разъезжаются, и я выскакиваю на лестничную клетку. Сейчас мне особенно хочется сбежать, и я с тоской смотрю на лестницу.

- Даже не думай, - раздается над ухом, и в следующий момент мой локоть оказывается в плену цепких пальцев Андреева. Нарочно или нет, он причиняет мне боль, но я не позволяю себе сказать об этом - не хочу доставлять ему такое удовольствие.

- Не указывай, что мне делать!

Продолжая удерживать меня за руку, он подходит к двери и открывает ее ключом. А потом вталкивает меня внутрь. Понимая, что из квартиры он меня не выпустит, по крайне мере прямо сейчас, я сбрасываю обувь, надеясь скрыться в своей комнате, но Максим преграждает мне путь.

- Дай мне пройти, - произношу срывающимся голосом, ненавидя себя за то, что в нем звучат просительные ноты.

- Объясни.

- Что ты хочешь от меня услышать? Что меня тошнит от необходимости врать близким мне людям? Что меня бесят твои собственнические замашки? Что я не хочу жить в одном доме с человеком, который для меня чужой? Неужели ты сам обо всем этом не догадываешься?

- Пока ты моя жена, я не потерплю рядом с тобой других мужчин - это раз, - его голос звучит отрывисто и бескомпромиссно, а глаза пылают яростным огнем. - И, да, на людях тебе придется делать над собой усилие, потому что я не собираюсь никому объяснять истинные причины нашего брака - это два. Три - жить мы будем вместе, в этой квартире. Со всем этим тебе придется смириться. В остальном у тебя полная свобода.