– После такой сцены? – всхлипнула Татьяна. – Не думаю.

Она обвела невидящим взглядом кабинет, где все еще ощущалось пребывание великолепного Марселя. В воздухе витал его парфюм, а на столе одиноко стояла чашка с недопитым кофе.

– Поеду домой, – горестно всплеснула руками Фокина. И этот простой бабий жест никак не вязался с образом самоуверенной бизнес-леди.

– Хочешь, отвезу тебя, – робко предложила Юля.

– Сама доберусь, – отмахнулась Татьяна, накидывая норковую шубку и подхватывая сумочку от Форда. – Не бойся, – хмыкнула она, наблюдая, как Юлия запирает кабинет. – Сегодня пореву немного. А завтра все войдет в привычное русло. Марсель, конечно, скотина, но я справлюсь, – кивнула Фокина и торопливо зашагала по коридору.

«Поскорее бы добраться до дома, – сжав зубы, подумала она. – Почему ты так поступил со мной, Марсель?» – вздохнула горестно.

Уже дома Татьяна прошлась по пустым комнатам и чуть не разрыдалась от воспоминаний. Каждая комната кричала о Марселе. Даже кухня, ядрена кочерыжка! Ковер в гостиной, ванная, островок на кухне, стена в коридоре, к которой Марсель прижал ее властно и собственнически, одним движением задрал подол.

«Ну и, естественно, спальня», – тяжело вздохнула Фокина и бросилась на кухню за сигаретами. В обычной жизни она не курила и даже дыма не выносила. Но в случае форс-мажора сигаретка-другая спасали всегда. Татьяна повертела в руках пачку, некстати вспоминая, что купила ее в аэропорту, когда летела в Москву к брату. Кто и почему напал на него, выяснить так и не удалось. Какие-то отморозки избили Ромку в самом центре Москвы. Наверняка он знал или догадывался о причинах такой доходчивой беседы. Но сестру в свои проблемы посвящать не стал, лишь усмехнулся поморщившись. И на вопрос «что случилось» бросил коротко:

– На сук напоролся…

Трясущимися пальцами она выудила сигарету, прикурила ее раза с четвертого, и, как только затянулась с наслаждением и мысленно послала вероломного Марселя к гребаным поросятам, в дверь позвонили.

«О господи! – охолонуло внутри. – Неужели вернулся?» – засуетилась она. Притушила окурок. Быстро прополоскала рот. Кинулась к двери. Распахнула и застыла на пороге.

– Проходи, – бросила разочарованно, пропуская в квартиру брата.

– А ты кого-то ждала? – прижимая к себе загипсованную руку, недовольно пробурчал Роман и, унюхав табачный дым, вынес вердикт: – Ну понятно, систер.

– Меня бросили, Ром, – всхлипнула она, помогая ему снять куртку. Уткнулась носом в здоровое плечо. Ощутила на затылке ладонь брата.

– Ну-ну, Танюш, – прошептал он. – Хочешь, пореви или выскажись. Я утешу. Правда, сейчас из меня плохая жилетка, – усмехнулся он и добавил скривившись: – Наполовину загипсованная.

– Ты зачем из больницы ушел, дурень? – пробубнила Фокина, смаргивая слезы.

– Риторический вопрос, – хмыкнул Демьяновский. – Так же, как и «Зачем Володька сбрил усы?».

– Что? – не поняла она и тут же расхохоталась сквозь подступившие слезы. – Только маме ничего не говори, – предупредила с напускной строгостью.

– Так я и не знаю ничего, – фыркнул Роман и повертел головой. – Пожрать найдется что-нибудь? Что-то мне на общепите тоскливо…

– Так ты поесть пришел? – уточнила она, прикидывая, сколько идти пешком от клиники Макаровых.

– Ага, – не моргнув соврал он, решив не упоминать про звонок Юли. – Там, конечно, кормят как в ресторане. Но иногда приедается, знаешь…

– Догадываюсь, – улыбнулась она и полезла в холодильник за голубцами. – Вчера готовила. Будешь?

Роман поморщил нос, словно напоминая старшей сестрице, что вчерашнюю пищу предпочитает не есть. Потом задумался лишь на мгновение и махнул рукой.