– Говори сразу, где и во сколько, – отозвался брат после второго гудка.

– Я, может, сообщить плохую весть хотел, – рассмеялся, поднявшись с дивана. – Вечно ты вперёд трусов…

– Ты бы за своими следил, – хмыкнул Ярый, лязгнув чем-то металлическим. – На гражданке скука, братух. Я за одну только эту пытку Виноградову хочу смертной казни подвергнуть.

Вспомнив о том, что рассказал Сора, когда этих двоих увидел, когда мы оперативницу вытаскивали, я снова рассмеялся. Он не в теме ещё, что Батя на неё слюной у торгового центра капал. Мы с Сорой предположили, что он её хочет в качестве информатора по УУР подключить к делам Аргена. А это прямая работа с отделом разработки и группой. В общем, Ярому не в радость будет, если так.

– А чё ты ржёшь?

– Слишком много причин, Ярыч, – усмехнулся я. – Короче, в нашем баре в девять.

– Лады.

Но, к сожалению, а может, и нет, встретиться нам так и не удалось. Уже в девятом часу позвонил Старый с командой «Крыло».

***

Где-то месяц спустя

– Аль, прекращай так трястись и иди уже! – злилась Ларина, рассматривая новоприобретённые клубки шерсти. – Я не для того половину аптек города обошла в поисках «самого-самого» теста на беременность!

– Должна же я оставить его на память, если на нём две полоски будет.

– Ну так иди уже, невротик.

Вздохнув, я сжала заветную узкую коробочку и поджала губы.

– Я боюсь.

Ларина закатила глаза и, отложив покупки, поднесла пальцы к вискам и помассировала их.

– Уварова. У тебя задержка уже больше недели. Даже если это сбой, то лучше узнать об этом сейчас.

И я не могла с ней не согласиться. Как говорят приговорённые к казни: ожидание смерти хуже самой смерти. А я оттягиваю важное, надеясь, что разочарование наступит как можно позже. Но я ничего не могу с собой поделать.

Мне нравится сама мысль, что я больше не одна. Что кроха под сердцем омывается эмоциями моего счастья, купается в любви и чувствует, что её ждут.

– Иди-и-и! – протянула подруга, заметив, что я снова расплываюсь в глуповатой улыбке. – Я уже сейчас вижу, что у тебя начали гормоны вырабатываться. Правду говорят, что беременные тормозить начинают с первых дней залёта. Господи, как вы выживаете только?

– Прекрасно выживаем! – улыбнулась я и, глубоко вздохнув, направилась в ванную, где замерла у зеркала, разглядывая отражение.

Говорят, счастливые беременные женщины меняются внешне. То ли взгляд становится лучистым, то ли кожа сияет. Не знаю. В себе изменений я не видела, хотя каждый день старалась смотреть как впервые. Но нет, ничего. С другой стороны, эти изменения могут быть настолько незначительны, что я просто не успеваю их отследить.

Достав из коробочки пластиковый тест и инструкцию, я внимательно принялась изучать последнюю. Мелкий шрифт и многабукв радости не принесли, а лишь оттягивали момент выявления результата, но, что поделать, я должна знать всё о том, как это устроено и с какими трудностями могу столкнуться.

Несколько минут на это, несколько минут на само мероприятие – и вот я держала в руках закрытую пластиковую штуковину экраном вниз.

И боялась. Честно и откровенно. Пульс стучал в ушах, а руки подрагивали. Наверное, и просидела бы до самой ночи, но Катя не позволила страдать ерундой.

– Ты же там не сидишь с трясущимися руками и не боишься узнать результат?

Снова вздохнув, я повернула тест и…

– Ка-а-а-ать, – протянула, сдерживая эмоции.

– Что? Нет? Блин, Уварова, ты только не переживай, слышишь? Открывай, я готова раздать успокоительные обнимашки и даже слова сочувствия найду.

Я поднялась с бортика ванной и открыла дверь, во все глаза глядя на подругу.