– Я думала, Пелл уехал, – перебила Лайл.

Мисс Коул снова клюнула воображаемого червячка.

– Это Пелл-то? Как же, уехал! Да его теперь отсюда ничем не выкуришь: такого хлебом не корми, дай напакостить, да еще и хвастать потом, что такого работника, как он, везде с руками оторвут.

Лайл давно хотела сменить тему, но мисс Коул явилась, чтобы перемыть Пеллу косточки, и была тверда в своем намерении. Почти против воли Лайл задала вопрос, которого ждала гостья:

– Так он нашел работу?

– На аэродроме, – важно отвечала мисс Коул. – Всем уши прожужжал, какие деньжищи загребает. – Гостья промокнула пот. – Если бы он на этом успокоился, я бы и слова не сказала. Никто не упрекнет меня, что я сую нос в чужие дела, но Сисси моя племянница и, кроме меня, некому присмотреть за бедной сироткой. Я не упрекаю моего братца Джеймса – у него самого забот полон рот, но выходит, что, кроме меня, за девочку некому заступиться.

– Сисси его прогнала?

– Если бы! Пелл ей проходу не дает, а она и рада-радехонька, бедная дурочка.

– Какая жалость, – вздохнула Лайл.

– Она еще раскается, да будет поздно! – Мисс Коул снова клюнула воображаемого червячка. – И как ей не совестно! Разве я этому ее учила? Хотя знай она, что Пелл женат, Сисси и не взглянула б в его сторону. А теперь она сидит, и льет слезы, и жалуется, что этот Пелл разбил ей сердце. Ах как добр был мистер Джернинхем, когда я пришла пожаловаться на нашу беду, как добр, словно отец родной! Тут же выставил Пелла за дверь. Ах если бы мистер Джернинхем посодействовал, чтобы негодяя выгнали с аэродрома, но мне совестно донимать его просьбами. Не замолвите словечко за бедную девочку, миссис Джернинхем?

Лайл побледнела.

– Вряд ли.

Дейл не станет ее слушать. Скажет, что это не его дело, и будет прав.

– Одно словечко! – Мисс Коул снова загремела вишнями. – Я не смогу спокойно спать, пока этот Пелл не уберется из деревни! Бедняжка Сисси и любит его, и до смерти боится. А Пелл грозится, что, если она даст ему отставку, он пойдет на все. Пока он здесь ошивается, не будет нам покоя. Одно словечко, ну что вам стоит…

– Я не могу, – пролепетала Лайл, – не могу, мисс Коул.

Глаза гостьи загорелись.

– Просто упомяните о ней в разговоре! Джентльмены терпеть не могут, когда идешь им наперекор, но мистер Джернинхем так добр к нам… Ну что вам стоит…

– Хорошо, я попробую, но вряд ли…

– Давайте надеяться на лучшее! Не хочу быть назойливой, но если бы вы нашли время поговорить с Сисси, она бы так обрадовалась!

– Вы думаете? – усомнилась в себе Лайл. Хватит ли ей мудрости и опыта, чтобы давать советы? Что она скажет Сисси? «Вы отдали свое сердце не тому мужчине. Забудьте его, не сожалейте о нем, он не стоит вашей любви. Спасайте то, что еще можно спасти».

Но прислушается ли Сисси? Издалека до слуха Лайл долетел слабый шепот: «То же самое ты можешь сказать себе». Она вздрогнула.

– Сисси переживает?

– Выплакала все глаза, – коротко ответила мисс Коул, вмиг забывшая свое красноречие.

Лайл расстроенно прижала руку к щеке.

– Но захочет ли она обсуждать со мной свои горести?

Мисс Коул энергично затрясла головой – вишенки задребезжали.

– Сисси о вас очень высокого мнения, к вам она прислушается. Мне так совестно, что она приходила сюда плакаться насчет Пелла, но разговор с вами запал ей в душу. Уж если девушка кого привечает, то сроду не станет никого слушать, но, возможно, вам удастся ее убедить?

Лайл встала. Придется согласиться – иначе мисс Коул не отстанет. Будет повод подарить Сисси жакет. Девушка наверняка обрадуется, а сама Лайл избавится от ненужной вещи. Она видеть не могла этот жакет; в ушах стояли ехидные слова Алисии: «Что за безвкусица!»