Я помню, как Саталовы поддерживали нас после похорон мамы, а затем и меня после смерти отца. От их денег я отказалась. В институте взяла академический отпуск, а потом обнаружила, что у меня нет средств к существованию. У отца оказалось слишком много долгов, и нашу квартиру в центре города забрали. Счета арестовали, оставив лишь мой именной, который я могла обналичить лишь через шесть месяцев после папиной смерти.

Старший Саталов устроил меня сюда, чтобы было чем платить по счетам. Подозреваю, что ставка и зарплата были выделены специально для меня по его просьбе. Однако, я отрабатывала каждый рубль, чтобы никто не мог обвинить меня в том, что я стала содержанкой.

Мне удалось снять крохотную квартирку в рабочем районе, куда я перевезла свои скромные пожитки, взяв самое нужное. Единственное ценное, что у меня осталось - кулон матери. Его коллекторы забирать не стали, посчитав дешёвкой. Так и было. Основная ценность вещицы была в том, что это был подарок моего отца матери в день моего рождения. А в день своей смерти она надела мне на шею цепочку.

- Запомни милая, - она слабо улыбалась. - Никогда не связывай свою жизнь с тем, кого не любишь сама и с тем, кто не любит тебя. Ты заслуживаешь самого лучшего. Ты родилась в большой любви и должна жить с ней всегда.

Моя мама была такой красивой. Невольно я посмотрела в узкое зеркало у двери, оценивая своё отражение. Невысокая, светловолосая, с узкой талией, аккуратной грудью, подтянутыми ягодицами и стройными ногами - я даже будучи лохматой и бледной - оставалась привлекательной. Вся пошла в мать. У нас голоса даже были похожи. Она прекрасно пела, когда отец брал в руки гитару.

- Ты чего это? Ревёшь? - я стыдливо смахнула набежавшие слёзы, но Жанна Ивановна уже почуяла возможность меня повоспитывать. - Ты это мне прекращай, - она сурово сдвинула брови. - Приведи себя в порядок. Скоро Серж приедет, а ты выглядишь как чучело. Умойся и подкрасься, - она всплеснула руками. - Вот непутёвая, небось и косметики нет с собой. Возьми у меня...

- Нет, - возразила я поспешно. - У меня есть...

Взяв сумочку, немного покачиваясь, я пошла в туалет. Там, в тусклом свете сороковатной лампочки я плескала воду в лицо, пока оно не занемело от холода. Расчесавшись, я собрала волосы в узел и скрепила его деревянными палочками. Кроме блеска, туши и духов я ничем не пользовалась, считая, что не стоит перегружать лицо ненужными средствами. Подруги всегда с завистью отзывались о фарфоровой коже, унаследованной мною от мамы, и портить её тональными средствами я не стремилась.

Приведя себя в должный вид, я, наконец, вышла из тесной комнатки и с тоской посмотрела на часы.

- Собирайся, - недовольно фыркнула начальница. - Сейчас за тобой Сержик приедет.

- Вы ему позвонили? - стало противно, что моему парню уже сообщили про обморок, наверняка снабдив рассказ душещипательными подробностями.

- Конечно!

- Не стоило, - сдержала я недовольство, стискивая ручку сумочки. Стоило купить новую. Эта истрепалась, и приходилось прижимать её к себе потёртым боком. Стараясь акцентировать внимание на незначительных деталях, я училась контролировать злость. Злилась я часто. Именно сейчас мне хотелось...

- Просто, скажи спасибо, - снисходительный тон был одним из пунктов, который особенно бесил. - Кстати, тебя просили зайти в бухгалтерию и отдел кадров. В отпуск собралась?

Я кивнула и забросила в сумку блокнот, баночку с лекарствами и рабочую флешку. На ней, кроме прочего, я хранила проект по моей будущей специальности. Надежду на возвращение в институт я не оставляла. Вечером можно будет проверить работу на предмет опечаток.