Пять часов сна заменяют булку хлеба. Так что нужно закрывать глаза и баиньки. Так Витя и поступил. Он уже не сомневался, что завтра же окажется на свободе. Поэтому сон не заставил себя долго ждать...

Проснулся он от боли. Темно, душно и град ударов... Да ему «темную» устроили. Накрыли одеялом и долбят кулаками со всех сторон. Крепко держат, гады, не вырваться. А бьют как сильно. По почкам, по животу, какая-то сука саданула ногой по копчику.

Витя пытался сопротивляться. И от этого еще больше слабел. А удары продолжали сыпаться на него. Такое ощущение, будто он оказался в какой-то гигантской мясорубке...

Сознания он не потерял. Но когда его оставили в покое, у него просто сил не было перевернуться на другой бок и хотя бы посмотреть на своих обидчиков.

Зато утром к нему вернулись силы. И злости хоть отбавляй. Он нисколько не сомневался, что за «темной» стоит центровой паренек. Поэтому всю свою злобу выместил на нем. Настиг его возле умывальника и со всей силы приложил головой о стену. Тот еле добрался до койки, сел на нее, обхватил голову руками и закачался. Витя не удивился бы, если б он еще и поскуливать начал. Но парень не проронил и звука.

Ближе к обеду Витю выдернули из камеры. Оказывается, к нему прибыл адвокат. Зря он про жену думал плохо. Ирка с харчами ему не помогла, зато адвоката подсуетила.

– Постараемся что-нибудь придумать, – сказал мужик.

– А чего тут думать? – удивился Варенков. – Надо меня под подписку отсюда выдергивать. Прямо сейчас...

– Не так все просто.

– Да ну, мне что, из-за какого-то вонючего патрона здесь гнить? Никого за такое дерьмо не сажают!

– Ну, если бы патрон был сам по себе. А в свете известных нам обстоятельств... Вас подозревают в убийстве журналиста Норильцева. И найденный патрон наводит на серьезные размышления, а они не в вашу пользу, Виктор Сергеевич... Вы вспомнили, как этот злосчастный патрон попал к вам в дом?

– Да не знаю, – пожал плечами Варенков.

– У вас есть недоброжелатели?

– Ну, в принципе есть...

– Кто-нибудь из них приходил к вам домой?

– Надо подумать... Э-э, блин! А это не ментяра мне «маслину» подбросил?

– Какой ментяра? Кого вы имеете в виду?

– Да этот мент, который меня про Норильцева спрашивал. Майор Астафьев, ага, он... Я еще тогда собак на него спустил. В прямом и переносном смысле... Как вы думаете, мог он отомстить?

– Не знаю, – пожал плечами адвокат. – Он откуда, из РУБОПа?

– Ну да...

– РУБОП – это серьезно. Там такие волкодавы... А вы на него собак спустили?

– Да был грех...

Ну да, Витя этому майору конкретно хамил. А тот в ответ и слова грубого не сказал. А ведь он в самом деле волкодав. Вон как Лорда зашугал... Нельзя было с этим ментом шутить, нельзя...

– Вы считаете, что майор Астафьев мог подбросить вам патрон?

– Ну, в принципе да... Он же у этой прихожки стоял, когда я дверь ему открывал. Ирка в спальне была... Ну да, мог он патрон подбросить...

– Что ж, на это и будем бить. Заявим протест, возможно, задействуем прессу. Но это на будущее. А сейчас нам с вами выходить отсюда нужно. Для начала под подписку или под залог. Надеюсь, завтра мы уже будем в суде. Будем решать вопрос...

– Погодите, какое завтра? Надо, чтобы сегодня!

– Нет, сегодня никак не получится. И даже на завтра нет гарантии... Непростое у вас положение. Дело в том, что убийство журналиста Норильцева взято под особый контроль. И если вы в числе подозреваемых, выкрутиться будет не так уж просто. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. А пока крепитесь, Виктор Сергеевич...

Обратно в камеру Варенков шел как на плаху. Его сокамерники представлялись ему палачами. И не зря. «Пассажиры» встретили его злобно-гнетущими взглядами. Это был предвестник ночного кошмара.