- Немного, - не стал отрицать Ян. – Каро оплатила членство в клубе?

- Нет. И навряд ли оплатит.

- Почему?

- Говорит, финансовые трудности.

- У нее? Что за бред…

- Бред или нет, не мне судить, - резонно возразила Эйра. – Да и не тебе. Это все? Не переживай, вы навряд ли пересечетесь. Она хоть… хороша в постели?

- Эйра, ты охренела?! – взвился Ян. – Я не сплю с детьми!

- Ой, ладно… Ей двадцать три.

- Сколько?!

- Шико, зая моя, ты таки хочешь поговорить о Каро? Тебе не сюда.

- Нет, Эйра, постой… - Он провел ладонью по лицу, словно стирал невидимую паутину. – Мне нужна твоя помощь.

- Слушаю.

- Подари Каро членство от своего имени. Я все оплачу.

Эйра хохотнула.

- И обучить всему? Да, Шико?

Он закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти, прежде, чем ответить. Эйра терпеливо ждала.

- Да, госпожа Эйра.

- Для тебя? – промурлыкала она. – Тебе она нравится?

- Я ее ненавижу, - честно признался Ян. – Но – да. Для меня. Пожалуйста.

- Договорились. Шико, будешь должен.

- Само собой…

Отложив телефон, Ян долго смотрел в одну точку, а потом повернулся к Горынычу и спросил:

- Мне это не приснилось, правда?

Ему показалось, что если бы кот мог, то покрутил бы лапой у виска.

[1] «Король и Шут», песня «Прыгну со скалы».

10. = 10 =

Профессору все же удалось ударить так больно, что звон в ушах Каро ощущала, как будто ее двинули кирпичом по голове. Притворяясь богатой и беззаботной, Каро и представить не могла, что за это можно ненавидеть. До Яна Сергеевича ее не любили за противоположное…

Можно было легко разъяснить недоразумение, но она промолчала. Пусть уж лучше презирает, чем, не дай бог, сочувствовать начнет. Меньше всего она хотела выглядеть в глазах Яна жалкой неудачницей.

До дома Каро добиралась часа два: на автобусе она привычно экономила, а нога болела. По пути пришлось зайти в магазин – запасы лапши и овсянки закончились еще в пятницу.

В двушке многоэтажного дома Каро принадлежала одна из комнат, в другой жила мать-одиночка с ребенком. Каро повезло с соседями: Варвара жила скромно, мужиков домой не таскала, все свободное от работы время посвящая пятилетнему сыну. Про Каро говорили, что она фартовая. Так и есть, ей везло с рождения.

Сначала повезло не замерзнуть насмерть в мусорном баке, куда ее, новорожденную, выбросила мать. По глупости или за ненадобностью, Каро так и не узнала – горе-родительницу не нашли. Потом повезло попасть в реанимацию к замечательному доктору Леониду Ильичу Гордееву. Он выходил малышку, хотя шансов выжить у нее было мало, дал имя и подарил свои отчество и фамилию. В семью не взял – не смог. Как потом рассказывали Каро, из-за болезни жены.

Но и тут повезло: Каро попала в хороший детский дом. Он находился за городом и финансировался не только за счет государственного бюджета, так что выросла она на природе, не голодала, прилично одевалась, посещала музеи и театры, путешествовала на каникулах.

Мысль стать врачом, как человек, который ее спас, прочно сидела в голове Каро с раннего детства. Она прилежно училась в школе, блестяще сдала экзамены после девятого класса – и поступила в медучилище. Тогда она и познала все прелести статуса «детдомовская». Открыто однокурсники ее не травили, но относились с пренебрежением, в компанию не приглашали, а за спиной называли убогой.

Каро выводы сделала. Отработав год по специальности, она поступила в мединститут, как и мечтала. С тех пор о том, что она выросла в детдоме, не знал никто из новых знакомых. И тут ей опять повезло! Варвара, соседка по квартире, работала бухгалтером в секонд-хенде, да в таком, куда частенько поступали вполне модные и приличные вещи. Так что Каро стильно одевалась за копейки и, благодаря жесточайшей экономии, могла позволить себе дорогую косметику и походы в кафе с друзьями. Правда, лгать приходилось часто. К примеру, ночные дежурства в больнице, где она продолжала работать, Каро выдавала за тусовку в ночном клубе. Какая разница, если синяки под глазами от недосыпа?