Наконец, этот засранец, утолив свою жажду, медленно поворачивает голову в мою сторону.

– Не будь жадиной, Смит, – отвечает спокойно. 

– Отдай мне мою бутылку, Брукс, – повторяю упрямо. Потому что не привыкла уступать ему. 

– Забери, если она тебе так нужна, – невозмутимо произносит он. 

– Далась она тебе, – смеётся Ванесса, но я уже гневно выдёргиваю наушники, бросаю очки и поднимаюсь с лежака. 

Вот ведь бесит! Механизм запущен. Завожусь с пол оборота. Прямо как раньше.

Этот идиот отходит назад и дразнит, поднимая бутылку в воздух. Ещё и улыбается, довольный тем, что в очередной раз удалось вывести меня из равновесия.

– Кретин, отдай, – тяну к ней руки.

– Ты какая-то дёрганая сегодня, – глумливо выдаёт он, пока я приближаюсь к нему. – Проблемы в раю? 

Ясно ведь, что намекает на отношения с Исайей.

– Недотрах? – выдаёт свою гениальную версию, и я надеюсь, что в действительности мои щёки вспыхнули не так сильно, как мне кажется.

– С чего ты взял? — фыркаю, делая выпад вперёд, но он прячет бутылку за спину и нагло ухмыляется. – У нас всё отлично. 

Отступает дальше, поднимается на корму, и я иду за ним.

– Ты поэтому спишь одна? – заявляет, чуть наклоняясь ко мне и вскидывает бровь. 

Я не вижу за тёмными стёклами его глаза, но даю руку на отсечение, они определённо смеются надо мной.

– Где и с кем я сплю, тебя не касается, – выдаю уверенно и холодно. Резко подпрыгиваю, но достать заветный трофей не получается. 

– Братская забота, не более, – произносит он уже не так весело.

– Ты с этим опоздал, – замечаю я и, наслаждаясь тем, как напрягаются его скулы, добавляю, – года на четыре... 

Секундая пауза, снова разжигающая чувство ненависти и вражды между нами.

– Верни бутылку.

– Нет.

– Такое ощущение, что тебе не двадцать пять, а десять.

– Мне двадцать четыре, – поправляет меня он. 

– Неважно.

Вдруг протягивает руку, случайно задевая пальцами мою разгорячённую солнцем кожу.

— Откуда у тебя это? – спрашивает, и я слышу, как меняется его голос. 

Сжимает большой серебряный кулон на моей шее и ждёт ответа, пока я лихорадочно соображаю, что сказать. Чёрт... Совсем про него забыла. 

– Отпусти, Брукс, – пытаюсь отступить на шаг назад, но он не даёт мне этого сделать.

– Откуда, Смит? – очевидно начинает злиться, пялится на свою цепочку и кулон, который ещё четыре года назад я без спроса забрала с собой в Сан-Франциско. Да так и не снимала с тех самых пор.

Упрямо продолжаю молчать. Потому что сказать мне нечего... По правде говоря, я и сама не знаю зачем всё ещё ношу его.

 — Отвечай. Мне, – звенит сталью его голос.

Перебирает пальцами толстую цепочку, вынуждая как безропотную собачонку подойди ближе. И это мне уже совсем не нравится. Как и его взгляд, в напряжённом ожидании направленный на меня.

– Эй, всё, отпусти, — хватаю его за руку, яростно сжимающую мою-его вещь. На секунду меня оглушает от ощущения тугих, выпирающих вен под ладонью, и я начинаю страшно волноваться, чувствуя, как надрывно тарахтит глупое сердечко. Наверное, потому что впервые за эти несколько лет прикоснулась к нему. Тот короткий вчерашний эпизод, когда он подошёл ко мне, чтобы обнять и поздороваться, не в счёт. 

– Говори, Смит, – тихо, но требовательно звучит его напряжённый голос совсем близко. 

– Ты достал меня! – отвечаю, пытаясь собрать мысли в кучу и придумать годное объяснение. – Где-то купила, не помню. 

– Врёшь. 

Закатываю глаза. Зачем спрашивает, если итак знает!

– Снимай давай быстро, – приказным тоном обращается ко мне он.

– И не подумаю, – заявляю непокорно. Просто чтобы насолить.