- Вадим, ты не так понял, Вадим, остановись!

Раздвигает мои ноги и устраивается между ними, слышу звон пряжки ремня и желудок скручивает от ужаса. Мой нарастающий страх находит выход в слезах и я срываюсь на громкие рыдания. Отталкиваю Нестерова в надежде что он одумается, продолжаю кричать и звать на помощь.

Удар и я замолкаю, в ужасе глядя на парня.

Кажется я только что, следом за звонкой пощечиной, услышала звук бьющегося стекла - это были мои розовые очки, осколки которых в кровь режут глаза и веки.

- Расслабься и получай удовольствие, сучка! - до боли сдавив мой подбородок, шипит Нестеров. - Расскажешь кому - тебе пиздец, поняла?! Мой батя депутат, ты ничего не докажешь. А разболтаешь - я тебя, твоего братца и подружку белобрысую тоже найду. Придушу всех, поняла, тварь?

Я не сдавалась никогда, ровно как и в тот день. Поэтому одной легкой пощечиной не обошлось. Мне было больно. Я захлебывалась слезами и кровью, но выдержала этот ад, после которого разучилась доверять людям, любить, получать удовольствие от своей жизни.

Когда Вадим бросил меня на той парковке, выбросил словно ненужную тряпку и уехал - я молилась, чтобы этот ублюдок разбился. Я желала его смерти всей душой! Ведь в мире должно быть равновесие, правда? Справедливость?...

Но ничего этого, как оказалось, не существует. Я была напугана и смолчала. Жила у подруги, пока заживут ссадины и кровоподтеки, но не стала давать делу ход. О чем сейчас, отчасти, жалею. Но тогда мне не хватило смелости, я сгорала от стыда и страха.

- Как ты? - выдергивает меня из провала в жуткие воспоминания голос Романа и я понимаю, что мы на улице, во дворе какого-то дома. 

Я крепко обнимаю парня и сжимаю в руках ткань его куртки на спине, до сих пор уткнувшись носом в грудь. Поднимаю затуманенный слезами взгляд и открываю рот, чтобы ответить, но он вновь высыпает на меня тонну отрезвляющих вопросов. 

- Идти можешь? Сильно ударилась?

7. 7

- Все нормально, - отшатываюсь от парня и отряхиваю свою одежду от снежного месива. Оглядываюсь вокруг в поисках своей сумки и нахожу ее в руках у Романа. - Верни сумку.

Протягиваю руку, но вместо того, чтобы вернуть мне, парень перекидывает сумку через плечо, берет меня за локоть и кивает в конец улицы.

- Я тебя отвезу, - говорит он и это не просьба, не вопрос, а четкая констатация факта.

Сопротивляться нет желания, а моей психике, получившей знатную встряску несколько минут назад, определенно требуется отдых. И уж лучше я проведу это время в машине со своим «тушехранителем», чем в одиночестве.

Пока идем до машины, я начинаю понимать что допустила огромнейшую ошибку - меня могли видеть. Мою реакцию на Вадима могли заметить и задаться ненужными вопросами. А что если Вадим здесь оказался неспроста?

Сажусь в автомобиль и обхватываю себя руками за плечи, содрогаясь от неконтролируемой дрожи. Меня колотит леденящим кровь страхом словно от холода, настолько сильно что зубы стучат и дыхание вновь сбилось со спокойного ритма.

Неужели я допустила ошибку? Больше года я удачно скрывалась, и... ошибка!

Слева раздается хлопок закрывающейся двери и я шарахаюсь в сторону, тут же вцепившись в дверную ручку. Перевожу испуганный взгляд на сосредоточенного спокойного Романа: парень молча забрасывает мою сумку на заднее сидение, вставляет ключ в замок зажигания, настраивает подогрев салона, включает радио и ищет подходящую радиостанцию... Все это делается так буднично и размеренно, словно меня здесь нет. И это, черт возьми, успокаивает!

Рассматриваю его профиль, слежу за тем, как он медленно расстегивает молнию на воротнике своей куртки. Замечаю на шее Романа тонкую серебристую цепочку на которой висит гладкое золотое кольцо, определенно женского размера. Такие кольца не носят просто так, это обручальный атрибут.