— Я поняла вас, Валентина Геннадьевна. Пойду к маме, — аккуратно высвобождаю руку. — Спасибо большое.

— Давай, дочка. Мой номер у тебя есть. Если что-то понадобится, набери.

Я стучу в дверь машины скорой помощи, и она сразу же открывается. Первое, что бросается в глаза, это мамино выражение лица — потерянное и совершенно разбитое. Она смотрит куда-то вдаль и не замечает меня, пока я не обращаюсь к ней.

— Мама!

Она переводит свой грустный взгляд на меня, и ее губы в ту же секунду начинают подрагивать. Мамочка вот-вот расплачется. Я же сдерживаюсь, хоть и слезы несправедливости душат меня изнутри. Но сейчас я — ее самая большая и единственная поддержка, поэтому расклеиваться не время.

— Дочка, ты приехала… — она говорит медленно, растягивая слова. — Прости, что позвонила… Ты ведь… просто я не знала, что делать... Они… Они тушили… а папа… он не мог… ведь сначала помогли мне…

— Татьяна Евгеньевна, вам нужно успокоиться, — мягко говорит врач скорой помощи. — Я очень волнуюсь за ваше состояние.

— Мам, давай поедем в больницу. Я буду с тобой, — с уверенностью в голосе говорю я. — А потом заберу тебя к себе.

— К себе? — переспрашивает она, будто не понимая, зачем ей ехать ко мне.

— Конечно, — киваю я.

— А это точно будет удобно? — с сомнением в голосе говорит мама.

— Мам, конечно,— утвердительно киваю.

— Хорошо. Ладно, поехали в больницу, — соглашается она.

— А ты мне по дороге все расскажешь, — я устраиваюсь на сиденье рядом с мамой.

Врач шепчет беззвучное «спасибо» и дает знак водителю, чтобы он трогался с места. Автомобиль выезжает со двора и моментально набирает скорость.

— Мы с папой были дома, — негромко начинает мама. — Я как обычно крутилась на кухне, занималась ужином. Саша сегодня очень устал на работе. Стоило ему только прилечь, как он моментально уснул. Я прикрыла дверь в комнату и вернулась в кухню.

Она делает небольшую паузу и прикрывает глаза, которые снова наполняются слезами. Я беру маму за руку и крепко сжимаю ладонь. Хочется как-то помочь ей, но сейчас я не могу ничего сделать кроме как оказать моральную поддержку.

— Я не поняла, как все произошло. Да и запах гари почувствовала не сразу, — вздыхает она. — Если спохватилась вовремя, то сейчас отец бы не был в состоянии между жизнью смертью. Дочка, это я виновата. Проводка в доме старая. Как и сам дом.

— Мам, прекрати, ты уж точно не в чем не виновата, — серьезным тоном произношу я. — Пожалуйста, давай договоримся так — ты себя ни в чем винить не будешь. Виновного мы найдем.

Мой мобильный неожиданно оживает. Я открываю сумку и пару секунд шарю по ней. Наконец, нахожу гаджет и удивленно смотрю на его экран. Мой супруг. Странно, он уже должен был улететь.

— Инга, я знаю о пожаре. Мама пока пусть побудет у нас, а я вернусь, решу вопрос с жильем, — быстро говорит Миша, чем вводит меня в ступор.

— Миша, я… откуда ты знаешь? — оторопело спрашиваю я.

— Я звонила ему, — тихо говорит мама.

— Мама звонила, — одновременно с мамой говорит муж.

— Мы едем в больницу, потом домой, — говорю я.

— Хорошо.

— Миша, — говорю прежде, чем он успевает сбросить вызов. — Ты же должен был улететь полчаса назад?

— Я уже в самолете, — спокойно отвечает он. — Рейс задержали.

— Понятно. Хорошего полета, — сбрасываю вызов с намерением проверить, правду ли говорит мой муж.

***

Пока мы ждем врача в палате, мама рассказывает о том, что происходило после того, как огонь стал распространяться по квартире. Она пыталась разбудить отца, но поскольку он уже надышался дымом, то был почти в бессознательном состоянии.