это почувствовать.

— Гром, дело есть.

Громкий голос за спиной принадлежит кому-то из команды, но мой мозг настолько поплыл, что я не могу даже сообразить кому. С сожалением отрываюсь от притихшей Булочки и оборачиваюсь, фокусируя взгляд на высоком темном силуэте.

— Чего тебе, Паш? — бросаю коротко, даже не пытаясь скрыть раздражения. — Я занят.

— Там Саня… В общем, набухался он в хлам.

— Блин, а Рус там на что?

— Все из-под контроля вышло. Охрану Бык распинал. Я слышал, что бармен вызвал полицию.

— Да твою ж… — выдыхаю с психом. — Иду.

Паша поспешно ретируется, а я возвращаю взгляд на Огневу. Девчонка явно в шоке: пальцами ощупывает покрасневшие губы, глаза дико блестят смесью возбуждения и ненависти. Понимаю ее, я и сам, если честно, охреневаю от нашего с ней эротического рандеву.

— Надо разобраться, — не спрашиваю, а говорю, как будет. — Без меня не уходи, поняла?

Она молчит, только пучит на меня свои гипнотические глаза, затуманенные желанием.

— По-ня-ла? — повторяю по слогам. — Это приказ. Ты все еще моя… должница, помнишь?

Дождавшись ее быстрого кивка, я срываюсь с места, по-прежнему ощущая мучительную тяжесть в паху.

Сука, Бык, ты мне за это ответишь.

Стоит вернуться в основной зал, я понимаю, что заваруха там и правда некислая. Несколько столов опрокинуты, вокруг куча битой посуды, девчонки сбились в стайки у стены. Брыкающегося Саню с трудом держат двое — Рус и Матвей Силин из параллельной группы, охрана пытается утихомирить его оппонентов по мордобою — двух качков предпенсионного возраста. Вот и на хрена Саня с ними связался? На геронтофилию потянуло, что ли?

Подбегаю к парням и, схватив брызжущего слюной Быка за рога… за грудки, короче, встряхиваю его со всей дури.

— На меня смотри! — повышаю я голос. — Завязывай, давай, с этим дерьмом. Или ты в клоповник давно не наведывался? У тебя второй приход за месяц — деньги бати утром могут и не вытащить.

— Они оборзели, Гром, — едва ворочая языком, бычится друг. — Да я им головы поотрываю, я…

— Ты домой сейчас поедешь и проспишься! — раздраженно торможу этот словесный поток.

— Да пошел ты!

— Ребята, давайте его на улицу пока, а я тут подчищу, — бросаю Руслану и Матвею и, убедившись, что они взвалили Быка на себя, тащусь в сторону администратора, на ходу прикидывая, сколько кэша понадобится, чтобы закрыть инцидент максимально безболезненно.

За пятнадцать минут, что я обжимался с Булочкой, Саня успел наворотить столько дел, что в процессе разговора с владельцем клуба Сергеем Волконским, которого я шапочно знаю по банковским тусовкам отца, начинаю подозревать, что малой кровью мы не обойдемся. Вот ну что Бык за мудак? Как с цепи сорвался в последнее время! С Саней мы дружим с детского сада, но необходимость регулярно прибирать за ним это говно начинает меня порядком бесить. Что. С ним. Не так?

— Сергей Юрьевич, — не сдаюсь я, прощупывая владельца. — Мой друг может взять на себя не только компенсацию фактического ущерба, но и морального тоже. Скажем, еще сто процентов сверху, м? Он ужасно сожалеет, что не сдержался. Ужасно.

Наконец придя к компромиссу и пожав руки с Волконским, я пру на улицу. Парней нахожу во дворе за клубом: Бык, уже успокоившись и сидя на кортах, дымит как паравоз, а Руслан и Матвей о чем-то приглушенно перетирают. Заметив меня, вся троица разворачивается и застывает в ожидании вердикта.

— Ты, сука, без новогодних подарков останешься, — бросаю Быкову, который едва держится на ногах. — Я задолбался, Сань, серьезно. Последний раз твою жопу вытаскиваю, ясно?