Эта книга рассказывает, как научиться ориентироваться на пересеченной местности идентичности. Вы можете быть уверены, что знаете факты, но никогда нельзя быть уверенным, что полностью знаешь себя. Максимальную степень узнавания себя дают размышления. Чем больше вы размышляете, тем больше узнаете{11}. Вот почему чтение этой книги полезно совмещать с размышлениями о роли идентичности в самых тяжелых конфликтах в вашей жизни. Так вы сможете осознать скрытые силы, поддерживающие огонь вредоносных для вас отношений, а заодно и новые возможности для выхода из тупика.

В Давосе лидеры застряли в этой точке. После того как мир обрушился, все разом замолчали. Я спросил:

– Как вы себя чувствуете?

Все выглядели подавленными, за исключением одного из присутствующих – профессора. Он встал, с залитым краской лицом, указал на меня пальцем и вскричал:

– Это ваша вина! Вы поставили нас в такие условия, что мир взорвался, – навязали нам сложнейшие вопросы, на которые мы должны были ответить за немыслимо короткое время. – Он качал головой, повторяя: – Это все ваша вина. – Потом сел на свое место, скрестил руки на груди и начал свирепо сверлить меня взглядом.

Я ожидал, что кто-нибудь в группе начнет обвинять меня в случае, если мир взорвется. Я был легкой мишенью, и во многом упреки были заслуженны. Но гнев профессора оказался сильнее, чем я ожидал. Все взгляды устремились на меня.

– Вы правы, – сказал я. – Я выстроил тренинг так, чтобы мир действительно взорвался, и сделал для этого все, что в моих силах. Я дал вам вопросы, по которым прийти к согласию было практически невозможно. Я ограничил ваше время для переговоров. У меня был пришелец, который принудил вас выбирать только один клан. Поэтому да, вы правы.

Лицо профессора смягчилось: я признавал свою ответственность. Он больше не держал руки скрещенными на груди.

– Но, – продолжал я, постепенно замедляя скорость своей речи и выговаривая слова все медленнее и медленнее, – в конце дня вы сделали свой выбор. Вы могли прийти к соглашению. Вы могли усомниться во мне и начать задавать вопросы, сопротивляться правилам. Вы могли бы. Но вы не стали этого делать. Вы… не стали. Вы… сделали… выбор.

Профессор кивнул, его щеки горели. Я сказал правду, которую он не хотел признавать: он и другие лидеры обладали полной властью, в их силах было спасти мир, но они потерпели поражение. Они заперли себя в узкое определение идентичности и дали миру сгореть в языках пламени. Конфликт никогда не бывает неразрешимым, даже если кажется, что это так.

В фантастической книге Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» юная обаятельная Алиса встречает загадочную Синюю Гусеницу, курящую кальян, и та задает ей с виду простой вопрос:

– Ты КТО?

Алиса робко отвечает:

– Сейчас, право, не знаю, сударыня. Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась[4].

Алису ставят в тупик каверзные вопросы, касающиеся идентичности. Кто она, как она стала той, что есть, и откуда она вообще знает, что является именно той, кем себя считает? Ее рассуждения о том, что с утра она, должно быть, успела не раз поменяться, свидетельствуют о ее убежденности в том, что идентичности свойственна изменчивость. По-настоящему тревожит бедняжку Алису то, что, несмотря на свою убежденность, она чувствует непрерывность прожитой жизни. Она знает, что изменилась, но ощущает себя прежней.

Этот парадокс позволяет проникнуть в самое сердце конфликта, чтобы устранить его. Если идентичность абсолютно неизменна, тогда единственный способ уладить спор – поступиться вашей собственной идентичностью или убедить другую сторону сделать это. Тогда противостояние закончится тем, что кто-то победит, а кто-то проиграет. Если же наша идентичность переменчива, нет гарантий, что обе стороны будут соблюдать соглашение. Как можно возлагать на вас ответственность за ваши вчерашние действия, если сегодня вы уже совсем другой человек?