– А что сегодня такого, что мне опасно на улицу выходить? Вроде еще не август, не день ВДВ, – не знаю, то ли плакать, то ли смеяться, и как вообще на это реагировать.

Мы уже второй год живем под одной крышей, но это первый раз, когда она так категорична. Хотя, нет, вру. В нашу первую встречу Марина вообще дверь перед моим носом захлопнула, а потом сама догнала, долго плакала и извинялась, маму мою без вести пропавшую вспоминала. В общем, редко, но бывают и у нее заскоки, что с такой выматывающей работой не удивительно.

– Просто послушай меня и сделай, как прошу, – настаивает Марина. – Приеду, все объясню. Это не телефонный разговор.

– Но для меня действительно важна эта встреча, – сквозят в моем голосе подступившие слезы. – Я очень долго ждала ее и не могу не пойти.

Перевожу взгляд на Дину, та обнимает меня за плечи и смотрит с нескрываемым сочувствием. Столько сил вложили, чтобы сделать из меня вот это… Я ведь отродясь не была такой красивой и ухоженной. И что теперь? По непонятным причинам послушно просидеть дома? Ну уж нет! С разрешения или без него, а эта встреча состоится.

– Хорошо. Если очень надо, разве я тебя удержу? – будто читает мои мысли тетя Марина. – Но, чтобы в двенадцать была дома! Ты еще не понимаешь, но это действительно очень важно. Вопрос жизни и смерти.

Там, на другом конце трубки, громко сигналит автомобиль, так, что в ушах звенит, и Марина от души на кого-то ругается. А потом связь обрывается. Вот и все, моя вездесущая родственница снова куда-то ускакала, разговор окончен.

– Ну что, отпустили? Или ты еще чему-то так радостно улыбаешься? – продолжает надо мной колдовать Дина, теперь выкладывая на столик содержимое своей объемной косметички.

– Отпустили, – вздыхаю с некоторым облегчением. – Только домой я должна вернуться к полуночи, прям как гребаная Золушка.

– В двенадцать?! – нависая надо мной, девчонка хмурит веснушчатый носик. – Да в клубе в это время только самое веселье начинается. Надеюсь, если ты немного опоздаешь, твоя тетя не оставит тебя ночевать в подъезде. На худой конец, переночуешь у меня… или у своего Егора. Он-то возражать не станет.

– Он не мой, я уже говорила, – ловлю в зеркале свой взволнованный взгляд, и смущаюсь собственной реакции. – И свидание это не настоящее. Скорее розыгрыш для его друзей.

– А ты заранее не загадывай. Время покажет, что там у вас настоящее, а что нет, – мудро заключает Дина, уверенным движением выводя аккуратную стрелку сначала на одном веке, а затем на другом. И я не загадываю. Пусть все идет своим чередом.

Мне нравится ее чувство вкуса, а главное, меры. Макияж выходит скромным, неброским, но при этом я выгляжу иначе, и чувствую себя тоже.

– Ну что, нравится?

– Еще как! Ты самая лучшая!

– Да. Я такая, – снова хохочет Дина. – Ну все. Наколдовала тут, пора и честь знать.

– Спасибо, – обнимаю подругу напоследок, а сама думаю: «И что мы раньше так близко не общались? Она ведь всегда была ко мне открыта, и сходить куда-то пару раз точно предлагала. Только я будто в коконе жила, ничего не замечала».

– Давай, Лер, хвост пистолетом. Вот увидит тебя сегодня, и как влюбится по уши. Еще бегать от него будешь.

Кончики пальцев снова покалывает, под кожей бежит электричество, словно в ее словах есть что-то пророческое. Или это я медленно схожу с ума от избытка эмоций?

Предупреждения тети Марины тоже отчего-то не выходят из головы. Вопрос жизни и смерти, ну надо же как загнула! Неужели меня ждет тот самый важный разговор о методах контрацепции, который обычно с детьми проводят родители? Ладно, как-нибудь переживу.