Если задуматься, с каждым из нас в жизни происходят, в общем-то, одни и те же вещи. Мы учимся, влюбляемся, разочаровываемся, снова собираем себя, будто из пепла, заводим семьи, искренне любим и так же искренне испытываем неприязнь, нас поддерживают и предают, обожают и терпеть не могут. Однако вся соль – в деталях. Так и получается, что одна и та же стандартная схема обрастает совершенно особыми подробностями, вызывает абсолютно разный эмоциональный отклик. Вся прелесть жизни в том, что на одни и те же вещи и события мы реагируем по-разному, в силу воспитания, убеждения, опыта. Это и делает нас по-настоящему уникальными. Особенными. Сложными. Неизведанными.

Не зря ведь говорят, что каждый человек – это целая вселенная. Может быть, это звучит слишком пафосно, но ведь так оно и есть. В каждом из нас есть целый мир, где рвутся сверхновые и извергаются вулканы, распускаются цветы и резвятся на воле дикие звери. Мы к ним привыкли, перестали замечать. Но вот стороны этого дивного нового мира – как на ладони. Надо только уметь это все разглядеть. А чтобы разглядеть, надо уметь слушать.

Это мы и делаем – слушаем и смотрим, записываем и рассказываем. Добро пожаловать в наш дом, смело заходите в любую дверь – вам везде будут рады.

Наталья Габовская и Ольга Сафонова

«Муж хочет продать удочки, – написала мне подруга. – Мне это как ножом по сердцу».

Аня была замужем уже десять лет. С Глебом они знакомы чуть ли не со школы. Подрастал сын – замечательный Антошка, ему недавно исполнилось восемь. До его рождения Аня работала в крупном издательстве, успешно строила карьеру, она действительно талантливый человек в том, что касается редакторского дела.

Потом случился декрет. Аня очень изменилась – стала гипертревожным человеком. Дело в том, что первая ее беременность была замершей, и над второй она буквально тряслась. А потом точно так же тряслась над ребенком. Роды были сложными, и на мальчишке это отразилось: ближе к шести годам у него диагностировали СДВГ, синдром дефицита внимания и гиперактивности. Кажется, ерунда, подумаешь, активный и шебутной ребенок, дети такими и должны быть. Но нет, на самом деле жизнь с таким малышом превращается в какую-то адскую карусель – ты никогда не знаешь, что он выкинет в следующую секунду. Может, побежит, может, закричит, может, закатится слезами. Антошку даже к детским утренникам не подпускали: он так волновался, что становился совершенно неуправляемым, и праздники нередко оказывались сорванными. В конце концов, Аню попросили на утренники сына не приводить. Представляете, каково это – объяснять, почему у всех праздник будет, а у него нет?

Неврологи, логопеды, психологи – бег по специалистам превратился для Ани в образ жизни. На работу она выйти не смогла: с ребенком надо было очень серьезно заниматься, чтобы скорректировать его поведение настолько, чтобы он смог пойти в обычную школу. Антошка стал центром ее мира, вокруг него вращалась жизнь.

Но и работу Аня не бросала: деньги-то нужны. Писала тексты, делала редактуру по ночам, в машине, когда ждала сына после секции, вставала ни свет ни заря, чтобы хоть что-то успеть. О себе она даже не вспоминала. Точнее, вспоминала, когда здоровье начинало совсем уж подкашиваться: суставы, позвоночник, зубы посыпались, волосы то и дело начинали лезть на нервной почве и от перекусов чем попало на бегу. «Вам надо серьезно заняться собой, – врачи говорили одно и то же. – Спорт, сон, нормальное питание». Аня слушала, кивала и снова бросалась в свою жизнь белки в колесе.