Иногда доходили на лодке и до Финского залива. Один случай чуть не закончился трагически. Выйдя по течению Ждановки в залив, далеко за Большой Петровский мост, мы потом с большим трудом вернулись обратно. На обратном пути наша лодка стала быстро заполняться водой; пришлось непрерывно вычерпывать ее не очень удобным ковшом. Гребли, сменяя друг друга, но лодка из-за встречного течения и внезапно поднявшегося ветра почти не двигалась, мне тогда казалось, что нам никогда не вернуться обратно.

В 1960-х годах лодочная станция у Тучкова моста исчезла, простояв на одном месте много лет. О ней писали в свое время Алексей Толстой в рассказе «Как ни в чем не бывало» и Вадим Шефнер в «Сестре печали». Потом, на том самом месте, где была лодочная станция, открыли плавучий ресторан «Парус».

Еще о Ждановке ходили легенды как о речке, в которой тонуло множество людей. Кто кончал жизнь самоубийством, кому в этом помогали злоумышленники. В рассказах фигурировала и лодочная станция. Здесь злоумышленник, как правило, брал напрокат лодку, чтобы «покатать» жертву.

Ждановская набережная в 1934 году

Обычно эти рассказы, возможно, и имевшие под собой реальную почву, обрастали такими подробностями и страхами, что от первоначального факта мало что оставалось. Например, типовой рассказ о том, как муж брал жену покататься по Ждановке, выходил с ней в Малую Невку и там инсценировал переворот на волнах. Разумеется, «спастись» удавалось ему одному. От многих я слышал эту историю, однако в литературе о ней нигде не читал – тут, вероятно, нужно изучать уголовную хронику XIX века, а вот о том, как банщик Емельянов утопил в Ждановке свою жену Лукерью, для того чтобы сойтись с любовницей, известно из резонансного уголовного дела 1872 года. Обвинение тогда поддерживал адвокат А.Ф. Кони, и, несмотря на то что полиция первоначально определила самоубийство, на суде благодаря стараниям и красноречию Кони была доказана вина Емельянова.

Много говорили и о самоубийцах на Ждановке. Воды этой тихой речки, видимо, располагали к трагическим решениям. Тихо, темно, не так страшно, как на Неве, где водные просторы гнетут; плюс к этому возможность постоять вечером в одиночестве, никем не замеченным. Известно, что жена поэта Ф. Сологуба покончила с собой в 1921 году возле Тучкова моста.

Лодочная станция возле Тучкова моста существовала, кажется, почти столько же, сколько и сам Тучков мост, поэтому всякое случалось, однако в наше время, в 1960-е годы ничего страшного там не происходило. Иногда у кого-то переворачивалась лодка, но в узкой Ждановке удавалось спастись; у кого-то текла лодка, но успевали доплыть до станции. Кстати, лодки тогда были дощатыми, промазанными смолой, и сколько я себя помню катающимся по Ждановке, столько же помню и покрытое водой дно лодки и нелепый железный ковш, которым приходилось вычерпывать воду.

Если в 1960-х годах лодочную станцию закрыли, значит, она кому-то мешала. По-видимому, судоходству, так как зачастую люди не ограничивались прогулками по Ждановке, а выходили в Неву, пусть это строго-настрого запрещалось. Логично, что после открытия в 1964 году нового Волго-Балтийского водного пути, избавились и от лодочной станции, служившей помехой интенсивному судоходству. Ушла еще одна примета старого Петербурга.

Удивительно, но по Ждановской набережной, в общем-то довольно широкой улице, в то время не существовало интенсивного автомобильного движения. А дело в том, что в 1960-е годы не существовало нынешней трассы: Тучков мост – Ждановская набережная – Новоладожская улица– набережная Адмирала Лазарева – Каменноостровский мост. Все движение шло по Большому проспекту и Большой Пушкарской улице, поэтому Ждановская улица выглядела пустынной. Автомобили двигались лишь на Петровский остров – к пивоваренному заводу «Красная Бавария» да к судоремонтным заводам. И все!