— Да.

— Нет.

Наши разрозненные ответы звучат синхронно, на что Никки заливается хохотом.

— А вот и он! Подождём такси снаружи? — Николь берёт причалившего к нам брата под локоть и машет в сторону выхода из клуба.

Не на шутку разошедшийся Доминик отодвигается от своей сестры, равняясь с Килланом. Рассерженная я иду перед ними, ухватившись за ремешок сумочки.

Что я получила от сегодняшнего вечера? Целую гору новых сложностей.

Удался ли их эксперимент, в который я ввязалась любопытства ради? Отчасти да, потому что поначалу с ними было и вправду весело, пока дело не подошло к танцу, подозрениям и… собственному открытию, вовсе не обрадовавшему. Что мне с этим делать, твою мать?

— Круто мы отожгли? — слышится позади восторженный голос Ника, пока мы протискиваемся сквозь потную массу.

Кожа начинает зудеть от желания содрать с неё мочалкой чужой эпителий.

— Очень, — ядовито выдавливает Киллан. — Но примерно с середины я отвлёкся, так что извини, многое пропустил.

— А я рад, что проиграл! — не унимается наш друг. — Давно так не оттягивался. Адри! — зовёт меня, когда наша четвёрка выходит наружу.

— Что? — раздражённо отзываюсь, не глядя на него.

Былая непринуждённость в нашем общении куда-то улетучилась. Поскорее бы наступило завтра: Ник протрезвеет, и я удостоверюсь в ошибочности своих суждений. Удивительно, что Киллана почти не развезло. Выпил столько же, и хоть бы в одном глазу! Были у меня, конечно, предположения, что этот гад может смухлевать, поэтому не сводила с него глаз, контролируя, чтобы содержимое каждой стопки попадало точно в рот. Но нет, похоже, даже спирт не уживается в его организме.

— Ну, скажи, что тебе было весело!

— Было, — соглашаюсь я, старясь не подавать виду, что мне неимоверно холодно. В особенности после разгорячённой атмосферы клуба. — Но пари идиотское. Ощущение, что проиграла в нём я, а не ты, Доминико.

— А вдруг выиграла? — Он встаёт напротив и игриво поддевает мой подбородок указательным пальцем.

Поднимаю взгляд к его захмелевшей мордахе:

— Благодаря тебе, я теперь в плену твоего друга, а ты и рад.

— Не преувеличивай, — отвечает за него Киллан, закуривая. — И прикройся. В больном состоянии ты не сможешь нормально готовить.

Снова всучив свой пиджак, он отходит к обочине, чтобы поймать жёлтый автомобиль такси. В это же время приезжает машина за Николь и Домиником. Пока парни пожимают руки, похлопывая друг друга по плечам, договариваемся с Никки списаться чуть позже и прощаемся.

Мы остаёмся с Киллом одни, и, к моему ужасу, я совершенно не знаю, как себя с ним вести. Что-то ощутимо изменилось, сломалось. Во мне или нас?

Чтобы вернуть самообладание и вновь вспомнить причины, по которым я обязана испытывать к этому человеку антипатию, достаю своё неизменное оружие – телефон. В любой непонятной ситуации я начинаю листать всё подряд, чтобы напустить на себя отрешённость от окружающего мира и создать видимость насыщенной личной жизни. Обычно в ход идут иконки главного меню: ленты соцсетей, заметки, календарь, иногда и настройки. Сейчас под руку попалась галерея. Как на зло, напарываюсь на снимок, сделанный исподтишка пару дней назад.

Киллан вернулся с тренировки по мотокроссу, как обычно, сердитый, но необычно притягательный благодаря слегка взъерошенному виду. Есть в его небрежности и мрачности нечто манящее. Может, моя уверенность в том, что где-то глубоко внутри скрывается мальчик, который заигрался в прятки? Вот только найти я его не смогу, потому что в этой игре я, как и он, засела в укрытии.