На экране компа, который урчит, как маленький пылесос, висит сообщение.

«Ты писала нам. Мы можем тебе помочь. Если ты согласна ― поклянись матерью, что никому о нас не расскажешь».

«Матерью клясться? Хрень какая-то», ― думает Лиля.

Она открывает свое сообщение, на которое ей пришел этот странный ответ. Вспоминает, о чем разговор. Пару дней назад она серфила по каким-то сайтам, в том числе залезла на ресурс, где подростки делятся проблемами. Лиля поняла, что, когда читает о чужих бедах ― а у некоторых проблемки посерьезнее, чем у нее, ― ей становится легче. И Лиля оставила на портале вот такое послание:

«А что делать, если жить не хочется? И незачем? На хрена мы вообще рождаемся? Мучиться, что ли? Торчать на уроках и слушать всякую шнягу, а потом вырасти, торчать на работе и шнягу делать? Потом такой же шняге учить своих шняшных деток и, в конце концов, рипнуться? То есть самим превратиться в шнягу, какой мы, по сути, и были с самого начала? Вот щщщастье!

Если кто-то считает, что я гоню, ― кидайте пруфы. Рада буду ошибиться. Да только не думаю».

Поскольку такое настроение у Лили почти всегда, то и подобные сообщения она пишет нередко. И в переписке с Махой мелькало подобное, и даже в чатах с Владом. Поэтому особо ответов и не ждала, да и знала их возможное содержание: «ты сама во всем виновата», «надо изменить отношение к жизни», «да и хер на нее, на такую жизу, и на тебя заодно!» или: «точняк, такие же траблы».

Но этот ответ выглядит серьезнее. Лиля понимает, что взволнованна ― послание с требованием клятвы и нравится, и пугает одновременно.

Шадоу2002: Ну, допустим, клянусь. Что дальше?

Рубикон: Ты хочешь разрешить проблемы ― все и разом? Есть только один способ.

Шадоу2002: Тогда как вы можете помочь? Этот способ я и так знаю.

Рубикон: Без нас тебе будет сложно сделать нужный шаг.

Шадоу2002: И как вы поможете? Убьете меня?

Рубикон: Нет. Делай то, что мы тебе скажем, и тогда все получится. Завтра утром ― без десяти пять ― включи комп и увидишь свое первое задание.

Шадоу2002: Тля… Я в это время еще сплю. Ну, ладно. И сколько всего будет заданий?

Рубикон: Нельзя знать. Но не бойся, слишком долго никто тебя мучить не будет, просто сначала надо созреть.

«Рубикон вышел из чата».

Без десяти пять утра Лиля подсаживается к компьютеру. Там уже висит сообщение.

Рубикон: Ты готова выполнить первое задание?

Шадоу2002: Допустим.

Рубикон: Говори только «да» или «нет». Никаких «допустим».

Шадоу2002: Ладно, не агрись. Допустим, да.

Рубикон: Еще раз.

Шадоу2002: Да.

Рубикон: Твое задание будет таким. До завтрашнего онлайна без десяти пять, ты должна сделать лезвием надрез на своей руке.

Шадоу2002: Без проблем. Недавно уже делала.

Рубикон: Сделай надрез, но не с той стороны, где вены, а с внешней, поняла?

Шадоу2002: Поняла.

Рубикон: Сделаешь?

Шадоу2002: Попробую.

Рубикон: Только «да» или «нет».

Шадоу2002: Да.

Рубикон: До завтра.

Шадоу2002: Постой. У меня тоже вопрос.

Рубикон: Говори.

Шадоу2002: Могу я хотя бы знать, с кем чатюсь? Как называется ваша контора или что там у вас?

Рубикон: Лол. Нет никакой конторы. Ты просто играешь. Игра называется «Розовый слон».

Лиля понимает, что надрез сделать ― не трудно, поэтому оставляет это до вечера. На дворе ранняя весна ― снег только-только начал таять, но уже вовсю горланят какие-то птицы, и от этого на душе Лили и грустно, и весело. Она открывает форточку, и свежий, пахнущий сыростью и мокрой древесной корой воздух, врывается в комнату. Лиля вдыхает полной грудью и почему-то начинает плакать.

Учебный день проходит как обычно ― будущие термисты что-то пишут в аудитории, потом, надев халаты, мотаются по лабораториям. Гарик плоско шутит, Станкевич все время жалуется на головную боль с похмелья. Лиле же сегодня на удивление спокойно. Она приняла очень важное решение, и появились люди, которые помогут ей не передумать.