Заострим внимание: вначале нам было неудобно, у нас этого не было. А теперь это стало нашим, моим. И я мало того, что носитель этого, так еще призываю других к этому. Еще раз: то, что мне (вам) показывали другие люди, я (вы) усвоил(и) настолько, что это стало частью меня (вас), частью моей(твоей) психики[20].

Не буду по всем возрастам такие примеры приводить. Но еще один пример для младшего школьного возраста.

Пример 3. В первом классе нас учат писать. Нам дают тетрадь, в которой две косые (нужного наклона) и две горизонтальные линии образуют ровные клеточки в строке. Мы вписываем туда первоначально мучительно элементы букв, потом буквы, потом слова. Со временем линейки исчезают, а нам и не нужно. Это стало уже нашим, внутренним. Мы можем писать на чистом листе слова ровно, из букв одного примерно размера и с нужным наклоном. Почему нам эти линейки больше не нужны? Потому что они интериоризовались, они уже внутри нас.

Но это то, что интериоризуется у нас, в нашей культуре. Могу другие примеры привести из разговоров с коренными малочисленными народами Севера. Они могут быть шокирующими сначала, но зато подчеркивают культурную специфичность.

Пример 4.Как-то (2012 год) на Севере Камчатки (Теличики) разговаривали с женщиной 1945 года рождения. Спросили ее про то, что она любила в детстве есть, живя в тундре, тогда уже с оленеводческой бригадой. Она рассказала: «Когда из-под оленьей шкуры вытягивали червяков (личинки овода), складывая в специальный мешочек… Такой мешочек червяков считался хорошим подарком ребенку. У меня был любимый дядя, он всегда приносил, когда приезжал к нам. И я очень радовалась такому лакомству».

Рассказал это, чтобы подчеркнуть этноспецифику, присутствующую с раннего детства. Представьте себе, насколько иные от наших представления о мире интериоризовывались при таком взаимодействии. Сегодня всем уже понятно, что ребенок интериоризирует (проще – присваивает) как структуры деятельности не только поведенческие навыки, но и способы познания, понимания и мышления, отношения (системы ценностей), практически почти всю психическую структуру окружающих взрослых[21].

Пример 5. В 4 годика она осталась одна в яранге, родители ушли далеко на весь день. Это обычно при работе с оленьим стадом. Все маленькие дети уже ловко управлялись с большим ножом. Она во второй половине дня рассекла большой палец на руке. Много крови, очень испугалась и очень расстроилась. Когда родители только показались в тундре, она побежала им навстречу, крича и показывая палец. Этот случай ей запомнился, так как большое впечатление произвел. А еще большее впечатление произвела реакция отца, который посмотрев палец, сказал ей: «Ты что орешь, ты что – бедняжка?». Наверное, на родном языке – более обидное слово. Она рассказала: «Я перестала кричать. И я на всю жизнь запомнила, что я – не бедняжка».

Она вырастала в другой культуре. У нас сегодня и многие взрослые станут «бедняжкой» в такой ситуации. Но ее реакция с 4 лет теперь была другой – ничего страшного не происходит. Нужно предпринимать возможные меры самой, или с помощью других, но делать из этого жизненную трагедию не нужно[22].

Спросил ее: «Вы шаманов видели?». Она замешкалась, потом сказала: «Я же родилась в 1945 году, при советской власти. Их уже не было, живых не видела». Потом сделала странное добавление: «Но у нас, если кто не те вопросы задает, может и не вернуться». И тут же смутилась и добавила: «Но это, конечно, не у нас, это севернее, у чукчей»[23].

Для дальнейшего использования приведем пять составленных нами ранее