Но мама та еще перестраховщица и думает наперед. Только благодаря этому ее качеству мы не остались на улице голодными и никому не нужными. Папа не спешил помочь, у него появилась другая любовь, а мама слишком гордая, чтоб просить о помощи и унижаться.

На мой взгляд, мама вполне заслужила часть того, что приобрел отец, пока они жили вместе. И для меня до сих пор остается загадкой, почему же мама не стрясла с отца половину, как и положено после развода?

Она только отмахивалась, когда я пыталась спросить ее, и говорила, что чужое ей не нужно и нужно иметь свое.

Стряхнув с себя невеселые мысли, все же начинаю собирать вещи. Как бы я ни оттягивала момент отъезда, он настанет.

Скидываю вещи и радуюсь тому, что я не поклонник мелких безделушек. Полки не завалены различными статуэтками. Только несколько медалей, которые я успела получить за недолгую спортивную карьеру.

– Кариш, Владимир приехал, ты готова?

Проверяю все ящики комода и стола. Убеждаюсь, что все нужное упаковано по коробкам. Давлю в себе грусть и пытаюсь мыслить позитивно. Смена обстановки и новое место должно пойти на пользу. Разве нет?

На меня смотрят пустые стены, на которых минуту назад висели фотографии, пустая кровать и пустой стол. Сглатываю тугой комок, но на глаза все равно наворачиваются слезы, и я шмыгаю носом как раз в тот момент, когда в комнату заходит мама.

– Ну ты чего раскисла, Кариш? – теплые объятия мамы как всегда успокаивают.

– Просто привыкла к этой квартире, – не рассказываю всех сомнений маме, – не хочется уезжать.

– Понимаю, солнышко. Но, думаю, нам там понравится.

В голосе мамы неподдельная радость, и я нагло впитываю ее. Пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце. Не понимаю до конца, от чего взыграли такие эмоции: от страха или от волнения?

Вытираю тыльной стороной ладони скатившуюся слезу и выдавливаю улыбку:

– Все хорошо, мам. Мы справимся.

По квартире разносится звонок.

– Тебе понравится, – шепчет на ухо и идет открывать дверь.

– Привет, красавица, – мне хорошо слышен низкий голос Владимира.– Как ты?

– Устала. Не думала, что в нашей маленькой квартире столько вещей, – отшучивается мама.

Я выхожу из укрытия.

– Привет, Карин.

Мужчина внимательно осматривает меня, словно пытается считать эмоции, но я стараюсь сохранять спокойствие, хоть и хочется сесть на пол и взвыть как маленький ребенок.

Неожиданно Владимир сгребает нас с мамой в охапку и прижимает по бокам. Я застываю, застигнутая врасплох, и, кажется, даже перестаю дышать, пытаясь справиться с шоком.

– Ну что, девчонки, готовы к воссоединению новой семьи? – усмехается мужчина.

Я что-то неразборчиво пищу, а мама тычет локтем в бок мужчине, и он притворно охает.

– Не смущай дочь, она не привыкла к таким проявлениям эмоций.

Меня тут же отпускают, и я наконец набираю в грудь воздух.

– Извини, просто сегодня целый день не мог ни о чем думать, – на лице мужчины расползается улыбка.

К этому только предстоит привыкать. Но ничего…

Я удивленно распахиваю рот, когда Владимир в одиночку начинает грузить коробки. Стискиваю зубы, чтобы скрыть шок. Вопросительно киваю маме, но она только пожимает плечом и загадочно улыбается.

Владимир без труда хватает последнюю коробку, и я уже готова побежать за скотчем, чтобы приклеить челюсть, которая вот-вот отвалится. Уверена, это не последнее удивление на сегодня.

– Ну, если что забыли, вернемся, – говорит мама и закрывает дверь.

– Возвращаться – плохая примета. Купите, если что, – твердо заявляет Владимир, на что мама только качает головой.

Мы втроем выходим на улицу и сталкиваемся с любительницей местных сплетен –соседкой с первого этажа.