Что? Вот так просто? Без возмущений и очередных угроз? Я не верила своим ушам! Однако Оскар, по всей видимости, внезапно потерял ко мне интерес и… вел себя сдержано, как подобает начальнику.
- Вы… серьезно? – нет, ну, быть такого не может! – Просто так, без…
- Можешь отсосать мне напоследок, если хочешь.
Я воздержалась от колкого ответа, что уже крутился на языке. Действительно, чего это я? Сказал, идти, значит, пойду. Однако на душе скреблись кошки от понимания, что вот так все и закончится. Нет, я точно мазохистка! Нет, чтобы радоваться, а я… теперь уже и сама не против?
От последней мысли открестилась. Вероятно, Артёмов этого и добивается, играет на контрасте, чтобы я точно прибежала и фактически навязалась ему. Вот еще! Делать мне больше нечего.
Когда я вошла к нам в кабинет, Валерия Николаевна распечатывала договора. Посмотрела на меня прищуренным взглядом, но сдержалась от любопытства.
Мне же до сих пор не верилось, что ситуация разрешилась, и я без проблем дальше работаю в компании. Эта мысль не давала покоя целый час, пока не зазвонил мой телефон. На экране высветилось: «мама», от нехорошего предчувствия у меня похолодели пальцы. Она никогда не звонила мне посреди рабочего дня, если только не случалась чрезвычайная ситуация.
- Ма…
Я даже не успела толком ответить, родительница сходу начала кричать и плакать в трубку:
- Маша, приезжай скорее, я не понимаю, что происходит.
Не успела толком отойти от прежнего шока, как он снова накатил в двойном размере. В голове шумело, как от подскочившего давления, а внизу живота неприятно сжались мышцы. Плохо дело!
- Неужели она опять? – тихо уточнила я, пытаясь разобраться и не паниковать раньше времени.
- Нет, Маша, нет. Приходи, быстрее, пока они не…
Звонок оборвался и я, не медля, вскочила из-за стола, помчалась к лифту. Слышала, как мне что-то вслед кричала начальница, плевать! Плевать на все, даже на то, что покидаю работу на несколько часов раньше.
Мчалась со всех ног, уж очень странный разговор вышел с мамой. Пока они, что? На ум приходила мысль, но она была настолько ужасной, что гнала прочь. Не хочу накалять обстановку раньше времени.
Дверь в квартиру оказалась нараспашку, у меня сердце от быстрого бега колотись как шальное, но сейчас едва не оборвалось.
- Мам! – крикнула с порога.
Некоторые вещи упали с тумбочки, что стоит у нас в коридоре, я переступила через них и пошла на звуки всхлипывания. Мама сидела в комнате Лины, на полу около кровати и горько плакала.
- Где Алина?! – крикнула я в панике, ощущая, как стынет кровь в жилах.
- Маша… - мама подняла заплаканные глаза, шмыгнула носом и продолжила с надрывом: - Я не понимаю, приехали какие-то люди, ворвались, словно к себе домой и приказали собрать вещи Линочки, документы, угрожали полицией, если не отдам мою девочку добровольно. Они ее забрали, даже не сказали, в какую больницу! Что нам делать?
От резкого головокружения я пошатнулась и попятилась к стене, лишь бы не свалится от неожиданной новости на пол. Забрали… Нет! Да как же так? Откуда узнали? Мы же платили тому чертовому доктору Петрову! Неужели он нас и сдал?
- И, Маша. Они, кажется, передали привет от Оскара. Не понимаю, кто это?
- Что?! Ах, ты сволочь!
Я не сдержалась и ляпнула при маме. Красная пелена снова встала перед глазами, на этот раз мне уже хотелось пришибить чем-то тяжелым Артёмова. Гад, сделал все, чтобы я не минуемо сама приползла к нему! Как могла думать, что все закончилось? Нет, Маша, все только начинается и неизвестно, чем для меня закончится неповиновение. Вот теперь, да, я готова была ползти к нему даже на коленях, по песку или щебню, осколкам, лишь бы Алину возвратили обратно домой.