Извести… Но я-то хитрее, умнее и изворотливее. И, Кони, сейчас ты очень рискуешь. Подземный вулкан в лице меня вот-вот выплеснет пепел и лаву.

– Да заткнись ты уже! Два часа ночи, я должен закончить работу до шести утра! А ты, дура, мельтешишь и мельтешишь! Займись чем-нибудь, иди спать или… – Все, кажется, я взорвался, понесло; ладно, сейчас скажу чуть хладнокровнее, а то работа совсем полетит в тартарары: – Просто, пожалуйста, замолчи!

Так, Кони-то глаза вылупила, на секунду онемела, перья-сережки развеваются от покачиваний головы. Знаю я уже эти движения – все, хана работе.

Еще наклонилась так! Видно безвкусное кружево белья, ощущается тяжелый аромат персиковых духов… Да тут не ругаться бы, а повалить ее прямо поверх отчета на стол и заняться чем-то куда более интересным, чем работа. Но у нее сейчас другая цель, она считает себя оскорбленной. Но ведь и я оскорблен!

В конце концов, начинает всегда она, а мне молчать самоуважение не позволяет. Надоела она мне, ой, надоела! Вот уже начала орать до хрипа, а я устал и хочу спать, это невыполнимая «программа-минимум» на сегодня.

Нет бы спать уйти! Но я опять взорвался, начал ей что-то втолковывать. А она и так понимает. Или не понимает, просто тоже, кажется, хочет меня извести. Так вороны заклевывают больную кошку. Так крабы съедают чайку со сломанным крылом. Жертва и добыча меняются местами.

Нет, это все слишком трагично, а на деле карикатурно и мелко. Мне просто надо изменить отношение к случайной критике. Может, тогда нас обоих отпустит. Или мне просто надо вернуть свою магическую силу, чтобы снова стать ровней для Кони. Да я-то посильнее был! Оборотни у нас что, собачки-дуболомы, могут с ноги врезать, когтями подрать, пулемет ДШК или двуручный меч одной левой поднять. Но магией не владеют, заклинания не плетут.

– Кони! Ты что, сейчас пыталась врезать мне в ухо?!

А я-то говорил, до драк не доходит. Не верьте! Уже доходит! Бьют или пытаются побить обычно меня. Ну, может, и я не всегда слежу за языком, конечно. И порой это все заслуженно, но у нас тут матриархат и женский абьюз налицо.

– Нехрен меня дурой обзывать!

Да, стать бы снова хоть на равных… Я – воин-маг, она – оборотень. Если бы только вернуть… А для начала: может, и правда навести порядок на столе? Может, так и работа лучше пойдет, и документы перестанут теряться. Вот я и становлюсь не вольным художником с мечом вместо кисти, а покорной мышью, пекущейся о папках с бумагами.

Вот уж я злорадствовал и радовался, когда Сумеречный Эльф3 временно утащил магическую силу у всей Лиги Фантомов. Все стали подобны мне, а растерялись-то как! Вам знать эту не самую радужную страницу истории ордена необязательно, а закончилась она вторжением темных эльфов с другой планеты, из мира Бенаам, и битвой в Измерении Могущества за силу Змея Хаоса, Последней Битвой.

В которой я не участвовал. Как всегда, закисал вонючей капустой. Неужели это уже «всегда»?

Ну да, каждый вечер говорю себе, что брошу пить, начну по утрам качаться. Каждое утро оправдываюсь тем, что это имелось в виду воскресенье, начало новой недели. Каждое воскресенье недоумеваю, утверждая, что я говорил себе про следующее, солнечное и погожее. Следующее, конечно, оказывается пасмурным или по меньшей мере недостаточно солнечным. И так до бесконечности по лабиринтам загадочной русской души.

Гадко все это. Злорадство – это, конечно, мерзко, но во мне что-то набухает и разрастается, ожидая выхода, точно гнойный нарыв с гангреной. Выражается это через вспышки злобы. Вот как сейчас. Надоело мне ругаться!