Ольга вздохнула:

– Правда, меня очень любишь?

Маузер несколько раз немо открыл и закрыл рот, переключаясь на другую тему. А потом сухо проговорил:

– Правда. А что?

Ольга улыбнулась. Синие звезды ее глаз вспыхнули, как две Новые.

– Идем-ка отдыхать.

Телефон зазвонил, когда Ольга была сверху.

Маузер приглушенно матюгнулся, за что мгновенно получил по губам. Ольга потянулась к тумбочке, по которой ползал, вибрируя, мобильник Маузера. Подхватила, а затем вложила телефон в раскрытую ладонь детектива. Высветившийся номер был незнаком ни Маузеру, ни Ольге.

– Ну, слушаю… – сердито буркнул детектив.

– Это Чеверда, из Госдумы. Председатель бюджетной комиссии.

Важный голос, усталый. Говорит так, будто паровоз пар стравливает.

– Слушаю, – повторил Маузер, он положил руку Ольге на бедро и легонько сжал пальцы, привлекая внимание к разговору.

– Мне позвонил Шуляк и пожаловался на самоуправство подрядчика, нанятого «Сигмой», – проговорил депутат. – Подрядчик переводит стрелки на субподрядчика, и это может быть еще той чехардой…

Маузер молчал, он понимал, что этот весь из себя важный парламентарий не просто так ему звонит.

– Засранца-подрядчика мы накажем, – продолжил Чеверда, – и переведенные стрелки ему не помогут. Он – новенький на нашем рынке, поэтому, дурень, сам не понял с кем связался.

Маузер молчал, рассеянно поглаживая нежнейший пушок на бедре жены.

– Я вот что хочу тебе сказать, Игорь, – депутат засопел, захмыкал. – Я справлялся о тебе у министра. Наш мент поведал, что ты – бескомпромиссный следак, поэтому не задержался в органах. Вот… Подрядчик, конечно, гондон… Но он – сошка, дурачок, понимаешь? Он не покушался на жизнь Артемона, такое ему даже в голову взбрести не могло. Подрядчик вернет «Сигме» бабло, которое вымутил, так что ты на него не наезжай… мы сами обеспечим прокурорскую проверку.

Маузер собрался вставить реплику о том, куда следует идти хозяйчикам жизни со своими советами, но Чеверда его опередил:

– А захочешь потолковать с засранцем – устроим вам очную ставку. Ты главное пойми – человек он новый на нашей территории, напорол боков. Сделает работу над ошибками, и пусть работает дальше. На ошибках учатся.

– Я выслушал вас, – неопределенно отозвался Маузер.

– Еще не до конца, – пропыхтел Чеверда. – Обрати внимание на больничку, которую крышует «Сигма», «Мыс доброй надежды», кажется, называется. Я как-то проезжал мимо: это, в натуре, крепость! На территорию на танке не пробьешься! Если бы вдруг Артемону приспичило лечь на дно, то «Мыс доброй надежды» – самое то.

– Я не пробьюсь, полиция не пробьется, но Шуляк – он же соучредитель, – резонно заметил Маузер. – Перед ним открыты все двери.

Паровоз на другом конце снова запыхтел, зафыркал, а затем выдавил из себя:

– Славка заезжал в «Мыс доброй надежды». Он увидел лишь то, что ему показали. Если же Артемон распорядился, чтоб его не выдавали, то доктора не ослушаются. Сам понимаешь, Артемон в большом авторитете.

– У вас есть версии, зачем ему понадобилось уходить на дно?

– Нету, – буркнул Чеверда. – Но своим исчезновением он сорвал перспективную антикризисную программу, спикер меня отчитал, как последнего фраера. Вот с такими людьми, Маузер, приходится о судьбе России заботиться… Ну, спокойной ночи!

Сказав это, депутат отключился.

Маузер бросил телефон на скомканное одеяло, положил руки Ольге на талию.

– Ну? Что думаешь? – спросила жена.

– Конкретный такой депутат, основательный, – отозвался Маузер, – в политике с девяностых, все у него схвачено.

Ольга качнула бедрами.