- В самом деле? – изумился Отан, впервые за весь наш разговор проявив хоть какую-то эмоцию.

- Да, совершенно определённо, – призналась я с видом обречённой на вечные муки амнезии страдалицы.

- Это может усложнить расследование, – огорчился Отан.

Порывшись во внутренних карманах своего плаща, он извлёк и протянул мне лист бумаги, сложенный в виде треугольника.

- Перечитайте. Возможно, текст этого письма, который мы обнаружили в вашей дорожной сумке, поможет вам кое-что прояснить в вашей памяти.

Я взяла письмо (бумага оказалась невесомой и приятно прохладной на ощупь) и прочитала:

«Дорогая Мия!

Я хочу, чтобы ты бросила все свои дела и как можно скорее явилась в нашу столичную квартиру. Это очень важно для твоего будущего. Прилагаю сумму, необходимую для оплаты дорожных расходов. Пожалуйста, не медли. Окажи своему старику последнюю любезность».

- Похоже, ваш опекун придавал особенное значение этой встрече, – произнёс Отан, первым нарушив молчание.

- Он болел? – спросила я и подняла на него глаза. – Почему он называет любезность последней? Может быть, он собирался рассказать мне о своей смертельной болезни? Может быть, ему оставалось жить считанные дни?

- Весьма досадно, что вы сами не знаете ответов на эти вопросы. Неужели вы и вправду ничего не помните? – В голосе Отана прозвучало недоверие.

- К сожалению, нет.

Я снова опустила глаза и ещё раз перечитала письмо. Что же такого важного хотел сообщить мне господин Саунони?

Мне?..

Вдруг поймав себя на мысли, что начинаю всё глубже и глубже входить в роль некой Мии, я решила серьёзно отнестись ко всему, что касалось её жизни. Ведь теперь это была и моя жизнь. С моей стороны будет весьма легкомысленно и недальновидно (а может, даже и опасно?), если я пущу всё на самотёк.

В другой своей жизни, в другой галактике, я была очень беспечной и наивной, раз не сумела разглядеть изворотливых лжецов и лицемеров в своих самых близких людях. Наверное, если бы не та роковая эсэмэска от «незнакомого доброжелателя», который советовал мне вернуться домой в разгар рабочего дня, я так и продолжала бы верить, что в моей личной жизни всё в шоколаде. Кем бы ни был тот человек, который каким-то образом оказался причастным к моим семейным отношениям, он открыл мне глаза, предварительно сняв с них розовые очки...

- Господин Отан, – обратилась я к «агенту в чёрном», – вы могли бы ответить мне на один вопрос? Я понимаю, что вопросы здесь задаёте вы, но мне и самой хотелось бы кое-что узнать. Тем более, что я являюсь стороной, заинтресованной в расследовании.

- Разумеется, – сухо ответил Отан.

И кивнув седовласой головой, милостиво разрешил:

- Спрашивайте.

- Как был убит мой опекун?

8. Глава 7

- О, ваша память сыграла с вами злую, но отчасти полезную шутку! – воскликнул Отан. – Скорее всего, то, чему вы явились свидетелем и из-за чего потеряли сознание, заблокировало ту часть вашего мозга, которая отвечает за память. Это неудивительно. Картина преступления выглядела достаточно шокирующе. И не только для таких впечатлительных юных девушек как вы, госпожа Мия. Даже моим людям, которые работают в Ордене Правопорядка не один десяток лет, было нелегко сдержать свои эмоции.

Слова повисли в воздухе. У меня сложилось мнение, будто Отан нарочно выдержал паузу, чтобы привлечь моё внимание и поразить меня тем, что прозвучало вслед за ней.

- Господина Саунони обезглавили, – с мрачной торжественностью произнёс он, глядя мне в лицо. – Это варварский способ убийства. Но именно он даёт мне основание полагать, что убийца господина Саунони – гортинец. Подобное заключение существенно сужает круг подозреваемых.