Оказавшись в поселке, Аббас отправился не домой, а к Басиру – одному из тех сельчан, которым предстояло ехать в город за помощью. Басир был дома. Аббас вызвал его из дому и долго молчал, вздыхая и переступая с ноги на ногу.

– Зачем ты ко мне пришел? – Басир первым не выдержал молчания. – У тебя ко мне какое-то дело? Ты хочешь мне что-то сказать?

– Да, хочу… – неуверенно произнес Аббас. – Хочу… Что, ты уже починил свою машину?

– Почти, – ответил Басир. – Остались мелочи. Но зачем ты об этом спрашиваешь? Что, это для тебя так важно прийти ко мне ночью, чтобы спросить о машине?

– Значит, послезавтра и поедете? – вместо ответа спросил Аббас. – Ты, Икрам и Вафик…

– Да, поедем, – ответил Басир. – Не ехать нельзя. Сам знаешь, какие дела у нас творятся. Да ты для чего спрашиваешь?

– А ты не езди, – после паузы произнес Аббас. – И Вафик и Икрам тоже пусть не едут… По крайней мере – послезавтра. Подождите пару дней, а затем уже и поезжайте. А послезавтра не надо…

– Это почему же так? – удивленно спросил Басир. – Ты что-то знаешь?

– Ничего я не знаю, – уклончиво ответил Аббас. – А просто не надо вам ехать послезавтра. Предчувствие у меня…

– Какое еще предчувствие? – удивленно спросил Басир. – О чем ты толкуешь? Странный ты какой-то сегодня! Говоришь непонятные слова…

– Предчувствие, – повторил Аббас. – Нехорошее предчувствие… Будто бы с вами должна случиться беда…

– Ну так она уже случилась, – усмехнулся Басир. – И с тобой, и со мной, и со всеми другими. Куда уж больше?

– Не надо ехать послезавтра! – упрямо повторил Аббас. – Прислушайся к моим словам. Повремените с поездкой!

– Ступай-ка ты домой, – после короткого молчания произнес Басир. – Предчувствия у нас у всех есть. Но ведь кому-то ехать надо.

На это Аббас не сказал ничего, он повернулся и, спотыкаясь в темноте, побрел к своему дому. Басир послушал, как удаляются его шаги, и тоже вернулся в свой дом.

– Кто это приходил? – спросила у него жена.

– Аббас, – ответил Басир.

– Зачем?

– Не знаю…

– Это как так? – удивилась жена.

– По-моему, он и сам этого не знает, – сказал Басир. – Говорил, что не надо мне, Икраму и Вафику ехать послезавтра в город. Предчувствие у него…

Жена подошла к Басиру и посмотрела ему в глаза.

– У меня тоже предчувствие, – сказала она. – Так что, может, Аббас и прав…

– Все правы! – раздраженно произнес Басир. – И ты права, и Аббас, и я тоже прав. Потому что ехать все равно надо. Без помощи нам не обойтись. Пропадем мы без помощи. Слишком много зверей кружат рядом с нашим поселком. Их не уговоришь не трогать нас, потому что они – звери. В зверей надо стрелять.

Басир, Икрам и Вафик выехали рано утром. Путь до города был неблизкий, а к тому же по утрам в Сирии не так жарко. Город располагался к востоку от поселка Шахик. Мощеной магистрали к нему не было, имелась грунтовая дорога, извилистая и не слишком широкая, так что разминуться двум встречным машинам можно было с большим трудом. Впрочем, ни машин, ни повозок на дороге почти не встречалось. Дорога была пустынной и тихой, как оно обычно и бывает в здешних краях ранним утром.

К тому же в стране была война, и по этой причине разъезжать по дорогам было опасно. Мало ли что может случиться, когда идет война. Тем более такая война, какая шла в Сирии. Очень трудно было понять, кто в этой войне против кого воюет, кто прав, а кто виноват, кто герой, а кто обыкновенный разбойник, взявший в руки оружие. Конечно, здраво рассуждая, были в этой войне и правые, и виноватые, но очень трудно было жителям отдаленного поселка Шахик сориентироваться, кто есть кто в таком непростом раскладе. Как можно было так вот запросто прийти к какому-то конкретному и правильному выводу, когда сирийскую землю топчут и свои, сирийцы, и пришлые солдаты из дальних краев, и все стреляют, все провозглашают правыми лишь себя, а виновными – всех других?