– Простите его, Высший, этот ребенок идет не за Предназначением. Он еще слишком мал… – Доверенный запнулся. Пара щупалец, которые, как разглядел Уимон, заканчивались чем-то, напоминавшим маленькие глазки, осталась направлена на него, а остальные живо зашевелились, оглядывая своими псевдоглазками попеременно всех находящихся рядом с ними.

– За чем же он идет?

Доверенный ответил:

– Он был оцарапан Барьером и долго болел. Но сейчас выздоровел. Мы ведем его к Контролеру.

Вопрошающий вновь повернулся к мальчику, напряженно шевеля всеми своими щупальцами. А потом произнес:

– В таком случае ему нет необходимости присутствовать при моей беседе со Следующими за Предназначением.

Уимона поволокли куда-то в темноту, даже не дав попрощаться с новыми приятелями. И вот теперь новая встреча…

Мальчик шел вместе со всеми, стараясь не вырываться вперед и не слишком отставать. Но вот дорога сделала поворот и над группой детей пронесся восхищенный вздох. Уимон отпрянул в сторону, выскочил на обочину и ошеломленно разинул рот.

Енд был чудом. Вниз сбегала прямая как стрела дорога, переходящая в идеально ровную поверхность. Вся долина была выстлана матово поблескивающими под яркими лучами осеннего солнышка шестиугольными металлическими плитами. В центре замощенного пространства возвышался… Дворец. Конечно, Уимон не знал, как это называется, но стройное скопление кубов, шаров, прямоугольников и воздушных решетчатых металлических конструкций вызывало ощущение… благоговения. Он замер от восхищения и… тут же полетел на землю от чувствительного толчка. А злобный детский голос прорычал:

– Что он здесь делает?

Уимон упал довольно удачно, на кочку с пожухлой травой. Но не успел подняться на ноги, как над ним навис сердитый Итакр.

– Твое место сзади, с твоими вонючими родичами, сопляк, а не со Следующими за Предназначением. – Он занес кулак, собираясь добавить самозванцу.

Уимон зажмурился. Опять раздался скрипучий голос Вопрошающего:

– Желающие Возвыситься должны сдерживать эмоции. Ибо эмоции притупляют разум. А без разума нет Возвышения.

Итакр испуганно отдернул кулак и, торопливо поклонившись Высшему, выросшему рядом с ними будто из-под земли, бросился догонять колонну, даже не замедлившую шага. А Вопрошающий пристально разглядывал Уимона всеми своими глазками, а затем отвернулся и двинулся вперед скользящим размеренным шагом. Мальчик подождал, пока он отойдет подальше, а потом поднялся и побрел в обратную сторону. Енд больше не казался ему великим чудом. Да и по поводу Возвышения у него появились свои мысли. Если Возвышение делает людей похожими на этого Вопрошающего, то Уимону совсем не нужно это самое Возвышение.

И все же Енд оказался удивительным местом. Когда вечером они устраивались на ночлег в странном куклосе с металлическими стенами, мягкими и теплыми на ощупь ворсистыми постелями вдоль стен и ярко светящимися шарами, свисающими с высокого, затемненного потолка, мальчик просто устало рухнул на одну из постелей и провалился в глубокий сон. За день ему встретилось столько всего, что у него уже не осталось никаких сил удивляться новым чудесам.

На следующее утро отец разбудил его довольно рано. После скудного завтрака все выбрались наружу. Внезапно появилась целая дюжина Вопрошающих. Двинулись к группе центральных строений. Первые несколько минут Уимон так же, как и вчера, вертел головой по сторонам, разглядывая всякие непонятные диковины, но затем его взгляд случайно упал на лицо отца. Торрей шел рядом с ним, крепко сжимая ладошку сына и стиснув зубы так, что вокруг рта вздулись редуты желваков. Мальчик торопливо отвел глаза и испуганно нахохлился. Ему стало не до чудес Енда. Он еще никогда не видел своего отца таким. Каким-то шестым чувством, которое бывает только у детей, он чувствовал, что за время их путешествия суровый охотник излил на него столько отцовской любви, сколько мальчик не получил за всю свою недолгую жизнь. Но если все это время он только купался в потоке отцовской любви и нежности, то сейчас его настигло чувство страха. Он внезапно осознал, что все это неспроста, и что если отец так испуган, значит, ему, его сыну, предстоит что-то очень страшное. Но додумать до конца эту мысль и окончательно перепугаться он так и не успел. Доверенные остановились, и один из Вопрошающих громко сказал своим неестественно скрипучим голосом: