Почти сразу же я увидела пункт обмена валют.

– Егор, нам нужна наличка, давай-ка поменяем доллары на лиры! – сказала я. – Впереди – ночь, и нам бы не мешало купить что-нибудь из еды.

Курс, конечно же, был значительно выше, чем в аэропорту.

Если говорить про турецкие обменники – проблем поменять валюту нет. Во многих магазинах, как я поняла, можно расплачиваться напрямую долларами и евро, но проблема в том, что у турок может "не оказаться сдачи", и надо будет набирать товар на полную сумму. Иногда турки по каким-то своим расчетам приравнивают евро к долларам, а то и вовсе к лирам. Поэтому в Стамбуле лучше расплачиваться местной валютой.

Особенно это актуально не в самом Стамбуле, а когда едешь в центр страны. У нас предполагалась поездка в Каппадокию, а туда все самостоятельные путешественники рекомендовали брать именно наличку.

В тот вечер мы об этом не думали, просто поменяли немного денег.

После мы перешли дорогу, отправившись искать нашу улицу. Наткнулись на неё почти сразу, так как название было написано на стене дома. С нумерацией проблем поначалу не было.

Нас удивило другое. В Стамбуле есть одна особенность. Здания разной архитектуры и времени постройки лепятся друг к другу вплотную, как конструктор лего, и на одном доме, который вроде бы представляет из себя монолитное целое, может оказаться очень много номеров. Днем ещё можно понять, что дома разного цвета, разной архитектуры и разной этажности, но в темноте кажется, что перед тобой – единый фасад. Попробуй разберись, где какой дом!

Улица уходила вниз, и мы направились по спуску.

Это была типичная турецкая узкая улочка, закованная бетон от стены до стены. Нам она показалась грязноватой. Но к тому, что в Стамбуле нет идеальной чистоты на улицах, я была готова, читая отзывы других туристов.

В защиту Стамбула скажу – думала, будет грязнее, так как народу здесь очень много, а туристов так вообще огромное количество. Во всяком случае в туристической части города с чистотой всё довольно неплохо.

Освещения на улице не было. Она освещалась лишь из окон домов, от витрин кафе и магазинчиков. Фонари встречались крайне редко.

Улица вела резко вниз мимо каких-то старинных полузаброшенных зданий, мимо обшарпанных стен. Это было и колоритно, и немного тревожно с непривычки.

Я периодически сверялась с перерисованной в блокнот картой. Внезапно я встала, так как в том месте, куда указывала стрелка карты, не оказалось дома с нужным нам номером.

Что такое? Я же отлично помнила это место, так как почти заучила карту наизусть. Наш отель значился где-то на середине улицы, но номер дома указанному месту не соответствовал. Вывески тоже нигде не было.

Внезапно я растерялась и почувствовала себя по-настоящему беспомощной.

Карта была перерисована правильно. Только исходя из нумерации домов, мы находились не там, где нам было нужно.

– Ничего не понимаю! – я огляделась.

– Мы что, заблудились? – удивился Егор, заглядывая в мой блокнот.

– Судя по всему, да… Хотя заблудиться тут негде – улица одна. Мы где-то рядом с нужным местом, но я не вижу ни одного ориентира!

Недалеко на крылечке жилого дома и прямо на дороге сидела группа женщин-турчанок, закутанных в черное. Вокруг них носились около десятка ребятишек. Женщины разговаривали, дети играли. Такой нехитрый способ женских посиделок.

Я достала распечатанный лист с «Букинга», подошла к женщине, которая была ко мне ближе всех, ткнула в адрес пальцем и с умоляющим видом пожала плечами.

Турецкого я не знала, поэтому единственным средством коммуникации были навыки актерского мастерства.