Муглак осторожно огляделся по сторонам. Людей, орков, эльфов и других разумных было на улицах этого странного города множество, но ни одного оборванца он среди них не заметил. Неужто вообще нищих нет? Разве так бывает? Слева полуорк увидел что-то наподобие трактира, в котором местные жители сидели за легкими столиками на веранде, они что-то ели и пили, пахло на удивление приятно. Но еда была совершенно незнакомой.

Тем временем дети дошли до очередной засветившейся арки и вошли в нее, оказавшись в большом светлом помещении, уставленном белыми овальными штуками с красным крестом на боках. К пришедшим тут же направился смуглый человек в белом комбинезоне, его лицо почти полностью скрывала маска. Он что-то спросил на незнакомом языке, сопровождающая ответила, и незнакомец заговорил уже понятно.

– Что с парнем? – спросил он, велев положить бредящего хоббита на кушетку. – Я целитель, зовут Николаем.

– Простыл сильно, жар у него, – хмуро ответил Муглак. – Эльф, – ткнул он пальцем в хмурого Лунареля, – его магией чуток подлечил.

– А что именно ты сделал? – оживился целитель.

– Да я точно не знаю, – пожал плечами эльф. – Старшаки показали. Когда так делаешь, то простуженным легшает. Кашляют меньше.

– Понял, – кивнул Николай. – Разберемся. Тебе шрам убирать?

– А его можно убрать?! – поразился Лунарель. – Убирать, конечно!

– Хорошо. Тогда все раздевайтесь и залезайте в капсулы. Не бойтесь, в них лечат. Одежду свою, коли хотите сохранить, снимайте. Но я бы не стал эти лохмотья сохранять, вам все новое выдадут.

Ближайшие белые штуковины открылись. Муглак поежился, но решительно залез в одну из них, он тоже был не прочь избавиться от шрамов, усеивающих почти все тело – года три назад его очень сильно избили, чудом выжил. А затем что-то зашипело, и сознание полуорка померкло.

Когда Муглак пришел в себя, то крышка капсулы снова была открыта. Так хорошо он не чувствовал себя еще никогда. А после того, как целитель отвел полуорка к зеркалу, убедился, что ни одного шрама у него не осталось, кожа стала гладкой, как у младенца, оторванное в драке ухо отросло, он даже перестал хромать. Вот так целители здесь! Да в Сангарии за такое исцеление серебра по весу пациента взяли бы, вот только нет там магов, способных на это. А в империи исцеление потратили на никому не нужных беспризорников! Чудеса, да и только. В душе никому не нужного уличного мальчишки затеплилась надежда, что все может быть иначе, что он сам, всегда голодный полуорк Муглак, почти не помнящий своих родителей, кому-то нужен. А когда целитель сказал, что по прибытию в интернат всех примут в большой клан имперцев и малый коммунаров, он радостно оскалился. Неужели мечта быть своим среди своих может сбыться? Как бы было хорошо!

Как ни удивительно, хоббит, отзывавшийся на имя Лайто, тоже был уже здоров, как и все остальные из их клетки. У друзей Муглака даже руки отросли! Лунарель недоверчиво ощупывал свое гладкое лицо и покачивал головой. Для него случившееся было еще более диким, чем для полуорка, эльф немного разбирался в целебной магии и обычном целительстве, потому прекрасно понимал, что все это – невозможно по определению. И задавался вопросом зачем тем, кто способен на такие чудеса, понадобились уличные дети. Для жертвоприношений? Вряд ли, тогда не стали бы лечить. В то, что их действительно примут в клан, Лунарель, которого жизнь била очень жестоко, не слишком верил, хоть небольшую возможность этого и допускал. И если вдруг возьмут, то клятву верности, даже кровную, он даст с легким сердцем. Найти себе новый дом – само по себе чудо. И недостижимая мечта многих и многих изгоев, которые оказались не нужны собственному народу.