Затем отряду повезло еще раз, возле скал удалось найти небольшой солончак, излизанный животными, и наколоть несколько килограмм серой соли. Судя по всему, в этой местности в ней недостатка не было. Так что можно будет мясо и засолить – ведь именно мясом предстоит питаться, прежде чем удастся найти еще что-нибудь, хотя бы те же съедобные клубни. Но есть придется только те, которые едят животные, иначе можно легко отравиться, а в аптечках, лежащих в выданных администрацией интерната рюкзаках, медикаментов не слишком много. Нежелательно травиться, это задержит всех.

К моменту, когда вернулась охотничья группа, принесшая шесть подобий антилоп килограмм в тридцать каждая, и четырех крупных грызунов, раза в три больше зайца, котелки были наполнены водой, в импровизированных коптильнях разожжен огонь, а рядом положены покрытые листвой ветви для создания дыма. Девочки опробовали листья разных деревьев и нашли приятно пахнущие. Добычу быстро разделали, мякоть слегка отварили, подсолили и заложили на сплетенные из тонких веток решетки коптилен. Отряд работал быстро, сплоченно, обязанности были четко поделены и хорошо исполнялись – именно такой общей работе обучали наставники в интернате. И обучение дало очень неплохой результат. Игорь даже немного удивился, глядя как кипит работа, не думал, что так будет.

– Слушайте, а представьте, что на нашем месте оказались земляне, не обучавшиеся у нас, просто учившиеся в школе и проводившие время на диване у компа, – предложил он интеллектуальную игру в минуту отдыха.

– Да они бы только плакали и звали на помощь! – презрительно фыркнула Сусиле. – Слабаки беспомощные!

Ну да, видели они записи того, что происходит, когда учеников земных школ вывозят в походы на другие планеты. Это же смех и грех! Никакого порядка, о дисциплине вообще речи не идет, земляне явно не знают, что это такое. Взаимопомощь? Бросьте! Каждый сам по себе и сам за себя.

Нет, те, кто потом вербовался к имперцам, вызывали уважение – решили, значит, преодолеть свою слабость. Молодцы! Таким помогали всем, чем только могли, да и девушки к ним относились совсем иначе, чем к оставшимся на Земле обывателям, не желающим работать. До воспитанников интернатов просто не доходило, как можно жить не работая, а только развлекаясь. Это же скучно! Без любимого дела можно от тоски загнуться. Потому еще к обывателям имперская молодежь относилась с такой брезгливостью.

Национальные особенности воспитанников сгладили в интернатах очень умело, многие помнили их, но считали чем-то крайне малозначимым. Ведь они все русские! И неважно из какого народа вышли. Говорят и думают по-русски, всей душой приняли парадигмы империи, так чего же еще? Нацистов, считающих, что дело в генах и ДНК, давно передавили. А если кто-то из землян еще сохранял в душе подобные идеи, то таковые молчали в тряпочку, прекрасно зная, что если хоть раз выскажутся публично, то будут немедленно казнены. Высказавший идеи нацизма и национализма права на жизнь в империи не имел, и это было совершенно справедливо.

– К нам как-то привозили группу с Земли, с центральной Украины, – вспомнила Падха, не слишком высокая для своего народа, но ширококостая зеленая орка. – Там больше пацанов было, чем девчат, и пацанов симпатичных. Но они такие слабые! Едва по десятку раз подтянуться смогли. А уж когда мы с ними поговорили, так чуть не стошнило! Главное, мол, устроиться так, чтобы жопе тепло было, а первопроходцами пускай кто-то другой становится, они и на всем готовом с удовольствием поживут. Эти убогие больше всего обсуждали компоигрушки! Мы через пару дней к ним и подходить перестали, тошно было слышать, чего они там несут.