— Подожди, я сейчас сбегаю, попрощаюсь, и пойдем вместе.

— Я одна дойду.

— С ума сошла? Уже темно. Куда ты одна попрешься?

— Блядь, Саня, это же не Мытищи! Это Лихтен, мать его, штейн. Тут нет преступности. Вообще. Так что возвращайся спокойно к своей бабе. Она уже тебя заждалась, наверное.

На последних словах Женькин голос, ее надежный и никогда не подводивший инструмент, предательски дрогнул, и Саня — взбешенный и ничего не понимающий — вдруг замер, как почуявшая дичь гончая.

— Жень…

— Отстань от меня, — прорычала она, пытаясь вырваться, но Саня держал крепко. Перехватил вторую руку, подтянул к себе ближе.

После короткой борьбы она наконец нашла в себе силы взглянуть ему в лицо. Саня прерывисто дышал и смотрел. Жарко, тяжело, опасно. В широко раскрытых карих глазах, против ожидания, не было ни грамма насмешки.

— Так бы сразу и сказала, — хрипло прошептал он и поцеловал Женьку.