Хотя порой исполнение моих прихотей стоило мне слишком дорого.

– Малыш, тебе нужно хотя бы переодеться, и в душ после моря, вода такая соленая.

– Мы уже мылись, да Иляс? – он не сводит с меня глаз, и мне хочется оправдать его надежды.

– Да, Надя, после моря мы оба были в душе у бассейна, так что он чистый, я даже штанишки ему переодел – нашел в твоей сумке.

Велика хмыкает, но я пропускаю мимо ушей. Да, я все сделал как надо, хотя опыта с детьми кот наплакал!

– Сынок, тебе в любом случае нужно надеть футболочку, и другие шортики, хорошо?

– Холосо.

Воробушек смотрит на меня, на ее щеках снова румянец.

– Если я зайду за ним к вам в номер минут через пятнадцать? – вопросительно поднимаю бровь. Я навязчив? Возможно. Но в данной ситуации.

– Это лишнее, спасибо за помощь, дальше мы сами справимся. Надя, нужно подняться в номер переодеть Ника, пойдем, – викинг поворачивается, чтобы уйти.

– Молозеное! – требовательно заявляет сын и мужу его матери приходится остановиться.

– Ник, мы тебя переоденем и сразу спустимся в кафе.

– А он там будет? – мальчишка заинтересованно смотрит на меня, Славик сжимает челюсти.

– Естественно будет, куда он денется, – говорит, словно выплевывает. Но он прав – куда я денусь.

Надя снова глядит на сына, на мужа… а на меня нет.

А я хочу смотреть на неё. Хочу налюбоваться – за все то время, когда мог только слышать.

– Ник, я буду ждать вас тут! Самая большая порция с меня!

Показываю ему большой палец, он улыбается.

– Да!

– Увидимся, сынок! – не знаю каким образом это слово вырывается у меня, но понимаю, что поймать его уже не могу, и забрать обратно тоже. Мальчишка вряд ли что-то понимает, а вот его мать и её муж…

Викинг явно готов испепелить меня взглядом, желваки играют, он качает головой, поворачивается и быстро идет к лифтовому холлу.

А Надя… вижу, как в уголках ее глаз собирается влага. Она сглатывает, качает головой.

– Надя… Прости, я хотел…

– Не надо Ильяс. Давай… потом поговорим, хорошо? Не сегодня. Не здесь.

Я могу протянуть руку, дотронуться до нее. Я запомнил легкость и мягкость ее тела, там в бассейне. И аромат ее кожи с легкой ноткой цитруса.

Поговорим, Надя. Теперь точно поговорим.

Теперь я знаю, что ты жива и почти здорова. Что ты не пропала без вести, не умерла. Что ты не призрак. Что ты не приснилась мне. Не привиделась тогда, когда я был слеп.

– Я буду ждать Ника в кафе.

– Хорошо.

– И тебя.

Она смотрит на меня, словно тоже пытается рассмотреть и запомнить. А потом говорит очень спокойно.

– Я рада, что ты выздоровел. Ты молодец. Встал на ноги. Я тоже встала на ноги. У меня все хорошо. Я очень счастлива Илик, и я никому не позволю разрушить свое счастье. Надеюсь, ты меня услышишь.

Я услышал. Вопрос в том, готов ли я с этим смириться.

Быстро поднимаюсь в номер, надеваю свежую белую льняную рубашку, белые же льняные брюки, смотрюсь в зеркало привожу в форму мокрые после бассейна и душа волосы – высушить я их точно не успею. Достаю одеколон. Смотрю на аккуратно подстриженную бороду, вспоминая, как Надя помогала мне бриться.

Чёрт.

Опираюсь о раковину в ванной комнате.

Смысл мне идти туда, в кафе? Любоваться на счастливое семейство? Видеть ее с другим? Думать о том, что хочу разрушить их счастье?

Снова влезать в чью-то жизнь, пытаясь сломать?

Смотрю на свое отражение…

Что же ты за человек такой, Ильяс Умаров? Почему тебе вечно нужно что-то портить?

Я не должен туда идти. Я должен сейчас же, сегодня же собрать вещи и уехать. Уехать обратно на Дальний Восток, или снова на Север, в Мурманск, или на Камчатку – туда меня тоже звали.