Отвожу взгляд, как застеснявшаяся малолетка. Пожимаю плечами. Это ужасно, но слушать о переживаниях подруги я готова, а делиться своими – ни за что.

– Нет. Дома. Через полчаса он подъедет. Мы с ним… В парочку магазинов договорились.

Отвечаю отрывисто, выдавливая из себя такую же улыбку, как когда настроения нет, а нужно выйти с разговорным видео к аудитории. Я – профессионал своего дела. Уля не замечает игры.

– Соскучилась по нему?

– Ага, очень… – Я не вру, но сердце всё равно бьет по ребрам. Вчера, когда Паша вернулся, мы ужасно поссорились. Вспоминаю, как кричали, в чем обвиняли, как больно делали, и становится плохо. Ещё хуже, когда пытаюсь посчитать, как много ссор случилось в последние месяцы. Просто туча.

– Редко кому так везет. Десять лет. Первый мужчина…

– Ульяш… – щеки горят, прошу прекратить, как будто смущаясь. – Поверь, я не забыла.

Говорю подруге уверено, а вот сама сомневаюсь: я точно не забыла? Я точно помню, как мне повезло? А точно повезло?

– Ладно, замолкаю. Знаю, ты не любишь, когда вас хвалят.

Киваю. Да, ужасно не люблю. Но сегодня дело в другом.

– Ой, смотри, а вот и Паша.

Ульяна смотрит над моим плечом. Улыбается искренне и открыто. Даже немного слишком, как мне кажется.

Я знаю, что мой Паша – верный, но восторг в глазах чужих женщин видеть всё равно не люблю. Оборачиваюсь и слежу за приближением мужа.

Мне было девятнадцать, когда я впервые его увидела и по уши влюбилась. Я училась тогда на факультете журналистики. Устроилась работать в спортивный журнал. Мне дали априори невыполнимое задание: поймать одного молодого, очень талантливого и скрытного футболиста в перерыве между тренировками на сборах и взять у него короткое интервью. Это сейчас я понимаю, что расчет главреда был на мое смазливое личико, а тогда думала, что в меня верят, как в пробивного профессионала.

Позже Паша говорил, что сработала как раз моя уверенность в себе и настойчивость, но я думаю, он все же повелся на лицо. Как минимум, потому что в той редакции я проработала всего полгода, а с ним прожила уже десять лет.

И вроде бы счастливо же прожила, да? Да же?

Как дура задаю себе же вопросы, следя за приближением моего Паши. Я влюбилась в его непослушные кудряшки. В надменный холодный взгляд, в котором сначала зажегся интерес, а потом даже появились лукавые смешинки. В еле заметные гусиные лапки в уголках его глаз, когда улыбается.

В сказанные на третьем нашем свидании слова: «я тебя в жены возьму, Ник. Мне сомневаться некогда, а в тебя я влюбился».

В развенчанный моим мужем миф о том, что все футболисты – недалекие, косноязычные представители золотой молодежи. Он – глубокий, продуманный, скромный человек.

Уля правильно сказала: редко кому так везет. Мне повезло очень. Когда-то.

Муж подходит к столику, склоняется, вжимаясь губами в мою щеку. Кожу покалывает щетина. Сердце бьется еще быстрее.

– Привет, Уль. – Он здоровается с подругой без особого энтузиазма. Возвращается взглядом ко мне. – Ты готова? – Выглядит сейчас спокойным и даже как будто снова безразличным. Но я-то помню вчерашний вечер. Он ушел, хлопнув дверью. Я бросила в спину ужасные слова. Ночевал в городе, когда я снова осталась одна в нашем огромном доме.

– Да.

Снимаю со спинки стула сумочку, встаю, чувствуя пальцы мужа на локте.

– Удачного шоппинга, Билецкие!

Уля взмахивает рукой, провожая нас. Я оглядываюсь, улыбаясь подруге натянуто.

Сейчас понимаю, что Паша выглядит дерганым. Напряженным. Его пальцы сжимают кожу, делая больно.

– Шоппинг? Интересно… – он произносит, делая шаг за шагом в сторону двери. Мне приходится подстраиваться под его темп. А ещё мириться с тем, что каждую его эмоцию приходится додумывать.