Ричард носится по влажной травке, а мы с Марком прохаживаемся вдоль галечного берега. Камыши стучатся друг об дружку от порывов ветра, а поверхность воды искажается мелкой рябью. 

– Сонь, на лодке будем кататься? – Марк поглаживает мою ладонь. – Ты не замерзла? 

Он заключает меня в объятия и вдыхает запах моих волос. Зажмуриваюсь, отпечатывая в сердце это момент – я, Марк и собака… На месте пса всплывает другой образ – ребенок… Которого я так и не смогла родить…

– Нет, не холодно, – отвечаю, целуя его в щеку.

– Не хочу работать, не хочу возвращаться к Глебу. Сонька, ничего не хочу! Может, поедем в санаторий? Мне же нужна реабилитация? Ты бы тоже отдохнула, выспалась, набралась сил. Иногда мне кажется, что работа хирурга – это каторга. 

Марк помогает мне сесть в лодку и крепко хватается за весла. Отплываем подольше от берега. Малыш Ричи звонко поскуливает, обнюхивая лодку и любопытно разглядывая окружающие пейзажи. 

– Так и есть, – отвечаю со вздохом. – Каторга. Но я люблю свою работу. Ни на что ее не променяю. Кстати, я согласилась принять предложение о повышении. Со следующего месяца я – заведующая отделением. Так что ответственности прибавится. И о санатории я могу только мечтать...

– Это замечательно, Соня! Я тобой очень горжусь. Ты прекрасный врач и чуткий человек. И эта должность заслужена. 

– Спасибо, – улыбаюсь я. – Мне приятна твоя поддержка. Обычно мужчины противятся карьерному росту… 

– Своих женщин, – заканчивает фразу Марк. – Поверь, это делают только неуверенные в себе и незрелые мужчины. 

Лодка мерно уносит нас к середине озера. Ветер мягко колышет пряди волос и слегка пожухлую листву деревьев. Умиротворение, покой – вот что я чувствую рядом с ним. А потом, словно в подтверждение моих опасений о ложке дёгтя звонит телефон. Папуля… 

– Да, Павел Иванович?

– Сонечка, ты где? – взволнованно спрашивает он. Его тревога и беспокойство вмиг передаются мне.

– Я на озере. Сегодня выходной и я решила, что… – мямлю в ответ. Свекрам придется рассказать о Марке… 

– Сонь, какая-то женщина принесла нам ребенка. Крохотного, ему месяца два от силы. Сказала, что это ребенок Павла и… ушла.

– Как это… ушла? Оставила и просто… ушла.

– Сунула Гале в руки отказ. Она странная, Сонь. Зовут Вика – так в отказе написано. Что нам делать, дочка? Ребенок точно Павла – похож как две капли воды на него маленького. Для верности мы тест, конечно, сделаем, но… Он кричит, Сонь. Питание есть, но мы с Галей ему ума не дадим… Приезжай, дочка…

– Сонь, что случилось? – хмурится Марк, завидев застывшую на моем лице расстерянность.

А я и не знаю, что сказать… Ловлю воздух ртом, подбирая слова. Марк резко разворачивает лодку к берегу…