– Выкинем по дороге, чтобы всё чисто было.

Матвей помолчал, как бы думая, с чего начать, потом задал вполне предсказуемый вопрос:

– Ты вообще понял, что натворил?

– А что было делать, Матвей? Этот бугай за биту взялся. А мне много надо что ли? А у них картина. Та самая, ну ты видел. Где Вера.

Сердюк сбился на быструю, несвязную речь, видимо отпустили взвинченные нервы. Он беспорядочно водил над столом руками и часто моргал.

– Послушай меня, Хохол, – прервал друг. – Эта картина, сам знаешь, немаленьких денег стоит. Но дело не в этом. Беда в том, что Хорь собрался в предметы искусства вкладываться. А Вован – его человек. И был у тебя по его заданию. Ну что, теперь понял, во что ты вляпался?

Сердюк помолчал, с хлопком опустил ладони на стол и ответил:

– Мне плевать, сколько она стоит. Там Вера. Её надо вернуть.

Матвей картинно закатил глаза.

– Нет, Хохол, тебя точно сильно по башке приложили. Тут тебя надо куда-то прятать, а не поперёк Хоря лезть. Ты знаешь, что он к мэру дверь пинком открывает и каждый месяц в Москву, не в Волгоград, чемодан зелени отвозит? Ты понимаешь, что он тебя прямо на улице пристрелить может и ему судья только спасибо скажет?

– Верни ствол, – глухо буркнул Сердюк.

– Хрен тебе по всей глупой морде. – Матвей скрутил массивную, смачную дулю и повертел перед носом друга. – Ты его уже засветил. Думаешь, на тебя киллер со Стечкиным пойдёт? А вот хрен! Подъедут на джипе, расчихвостят машину с АКМа, и всё. Ку-ку, Гриня. Надо им под пулю подставляться.

Он по-хозяйски ухватил чужую чашку и сделал жадный глоток.

– Что будете заказывать? – Рядом со столиком остановилась молоденькая официантка в униформе – белой блузе, поверх которой был надет чёрный передник. Она явно волновалась и чего-то боялась.

– Иди, девочка, – походя отмахнулся Матвей и официантка торопливо зацокала каблучками прочь.

– Пойми, Хохол, Хорь не тот человек, чтобы так всё оставить. Ему этот Вован и на дух не всрался. Но это его человек. И если узнают, что он спускает убийство своих людей… – он сделал ещё один глоток.

– Короче, – нетерпеливо произнёс Сердюк.

– В общем, так.

Майоров нетерпеливо оглянулся, поискал глазами официантку и широко махнул ей рукой. Девушка мгновенно подбежала.

– В общем, девочка, – Матвей сделал ладонью несколько торопливых круговых движений. – Собери нам с собой. Пирожков, там, ещё чего.

Официантка профессионально улыбнулась и неторопливо начала:

– У нас в меню есть широкий выбор алкогольных напитков. Коньяки, водки…

– Ты что, русского не понимаешь? С собой нам заверни.

Он некоторое время разглядывал обалдело таращившуюся на него девушку, потом махнул рукой.

– Кто тут из начальства есть?

Через минуту у столика стоял администратор, а официантка уже несла полиэтиленовый пакет с пирожками и бутербродами.

– Воды захвати! – Крикнул ей Матвей.

Когда они вновь остались одни, Майоров чуть наклонился к собеседнику и заговорщицким шёпотом спросил:

– У тебя дома что-то ценное осталось? Потому что лучше туда не соваться.

– Ты сначала поясни ситуацию, – как можно более спокойно ответил Сердюк. – Оттуда и будем решать, что ценное, что – нет.

Майоров профессиональным взглядом окинул пустой зал и, понизив голос, продолжил:

– Был у нас в октябре на Дону человечек один. – Он многозначительно поднял глаза к потолку. – Оттуда. Поведал он мне про одну мутную московскую конторку, которая по всей стране бывших истребителей собирает.

Он привычным взглядом поискал на столе спиртное, но не нашёл, поэтому отхлебнул ещё кофе.

– Рассказывают про них, что, будто, готовят те пилотов для ВВС, но на удалённое управление самолётами. По радио, или ещё как. И сами вообще никому не подчиняются, ни оборонке, ни гражданской авиации, ни федералам никаким. Есть какой-то куратор от МО, но те его дальше холла не пускают.