Но пульты я держу в руках. Если что, буду давить на кнопки, вызывая неприятные ощущения у своих подопечных. И еще я постоянно на передаче. И очень не хочется мне озвучить кодовое словечко «Упс!». Скажу – и не будет у нас морфов. Нервничаю сильно – я не слишком терпелив, а тут надо тупо ждать. Джип уже выехал, скоро должен быть здесь, но я извелся за прошедшие полчаса на удивление сильно. Душно, парко, явно дождь будет, но пока солнце жарит как сковородка. Странно, компаньоны совершенно спокойны: что Блондинка, что замерший в сидячей позе Мутабор, что Ремер, который присоседился чуток сзади и сбоку. Один я как поперченный. Еще и между лопатками зазудело, словно комары закусали… Тошный день. И я устал еще до прибытия сюда, потому очередной инструктаж от Ремера уже воспринял достаточно раздраженно. И, по-моему, в глазах у капитана что-то этакое скользнуло – не то что презрение к глупому штатскому, но что-то похожее. Тем не менее, еще раз все проверили, в том числе и мое снаряжение. Но мое оружие – эти два пультика самопального вида. Китайско-самопального, если быть точнее. Кнопки бы не перепутать, левая – парализует морфа на пару минут, правая – просто доставляет ему неприятность. Пульты одинаковые, только на Мутаборовом – он у меня в правой руке – скол пластмассы. Могли бы, черти, покрасить Блондинкин в розовый хотя бы – легче разобраться было бы. Вместо этого мне предложили надеть стальной наруч на левую руку – дескать, если Мутабор будет меня кусать, то подставить его. Дураки – не видали, что такое атакующий морф, наверное. Поможет мне этот наруч, как же… Если что, могу не успеть и кнопку нажать – лейтенантик отметил, что оба морфа, отогревшись на солнышке, стали куда шустрее.

Жужжит какая-то насекомая мелочь, комары вьются и даже кусают, хотя обмазались мы какой-то патентованной химией. А еще, странно сочетаясь с запахом меда, воняют щедро вылитые на нас перед началом работы духи. Вроде как хорошие, французские, но лил лейтенантик, и лил щедро. Не по капле. Тоже, по его словам, воспитывали в Блондинке условный рефлекс, чтобы от всех пахло, как от нее, а именно этот запах по результатам экспериментов и оказался лучшим. При жизни, что ли, она этими духами пользовалась? Не, я слыхал, что применение одеколона на свиноферме резко уменьшило число драк между свиньями, но тут-то не свиноферма. Хотя черт ее знает, прикладную биологию.

Время тащится, как удав по цементу. Не знаю, откуда ко мне прицепилось это сравнение, слыхал его не раз и считал идиотским. А вот сейчас – оценил. Очень хочется помечтать о душе – о холодном водяном, а не о той, что делает человека человеком. Не до нее сейчас, да и отвлекаться нельзя. То, что морфы неподвижны – ничего не значит. Не отвлекаться!

Перед носом по стебельку травы ползет божья коровка. Встряхиваюсь внутренне, смотрю на дорогу, на Мутабора. Задумываюсь: а как он подаст своей пассии сигнал к атаке? Забыл спросить у лейтенантика. Ладно, не мое собачье дело.

Время ползет. Я истекаю потом и тихо бешусь. А вокруг великолепная летняя погода и не шибко загаженная человеком природа. Кустики, молодые деревца. Похоже на подзапущенные сельхозугодья. Настолько типичный пейзажик, что каждый видел не одну сотню таких же.

Появившийся вдалеке ярко взблескивающий солнечными бликами чистенький чернолакированный джип вызывает вздох облечения. Окликаю тихо: «Мутабор, джип!»

Он чуть-чуть шевелится. В этом он расчетлив, в движениях. Ждем. Пульты потеют в моих мокрых ладонях. Вздрагиваю от странного свиста-шипения рядом. Это мой знакомый морф птичку из себя изображает с какой-то стати? Или оповещает свою подружку?