Раньше мне такое никогда не попадалось.

– Давай костыли подгоним, удобнее будет ходить, – предлагаю я Еноту.

– На фиг надо, перетопчемся. Сейчас, давай минутку постоим, дух переведу.

Он действительно вспотел, мелкие бисеринки пота на лбу. Ходить ему тяжеловато, два месяца постельного режима – не шутка даже для тренированного тела.

– Тебе вообще-то надо больше гулять, – начинаю я обычные для лекаря банальнейшие рекомендации, но оппонент машет рукой с таким презрением, что продолжать – не уважать себя.

– Гулять здесь? На болотах? – фыркает он странно знакомую фразу.

Стоять молча тоже как-то нелепо.

– Это что за револьвер такой? – спрашиваю я, глядя на странную ручку.

Енот неожиданно оживает, с гордостью вытягивает из портков дуру, оказавшуюся еще больше, чем я предполагал.

– «Смит-Вессон» офицерский.

Мне казалось, что меня трудно удивить здоровенным револьвером – довелось уже держать в руках чудовище под нелепым названием ОЦ 20 «гном», но этот явно больше. Он странно архаичного вида, но совершенно не похож на примелькавшиеся в фильмах кольты.

– Погодь, откуда такое?

– Он в нашей армии до нагана был. Наган тоже ничего, но этот – просто майский праздник, именины сердца, – неожиданно душевно и искренне говорит ехидный злоязыкий парень.

Меня такое удивляет.

– То есть этому агрегату больше ста лет? Он что, в НАШЕЙ армии был на вооружении?

– Точно так, ваше сиятельство, – шутовски козыряет Енот и преданно пучит глаза.

– А патроны откуда? А стреляет как?

– Стреляет мягко и точно. Звук – густой, теплого лампового тембра, немного напоминает звук выстрела из дивизионной гаубицы.

– Ну-ка дай посмотреть поближе!

– Не попортишь? Не поломаешь? – настороженно спрашивает хозяин чудовищной пушки.

– Да такой ломом не повредить, – пытаюсь я довести до него прописную истину.

– Вам рукосуям и лом не нужен, чтоб вещь спортить, – старушечьим сварливым голоском возражает костылеходец.

– Да ладно тебе, не сломаю, конечно. Я буду очень нежен к этому прибору.

– Смотри у меня, – строго замечает Енот, аккуратно, словно церковную реликвию, вручая мне револьвер. Рукоять с накладками янтарно-красного, почти оранжевого дерева, пошарпанный длиннющий ствол, но в целом видно, что уход за этой машинкой был заботливый. Просто за целый век новехонькой трудно остаться даже такой стальной железяке. Из-за прицельной планки сверху и прилива снизу револьверный ствол выглядит скорее как ружейный. Во, мини-карабин без приклада. И нарезы в стволе видны, не гладкоствол, как «гном».

– А патроны откуда берешь? Калибр-то какой-то жутковатый? – осторожно заглядывая в дуло, нет, скорее в жерло, этого чудища, осведомляюсь я.

– Четыре и две десятых линии, – гордо отвечает Енот. – Рукоблуды ваши постарались, Вован с Серым, подогнали охотничьи латунные гильзы 410 калибра. Ну и пули своерощеные.

Теперь я совсем ничего не понимаю.

– Слушай, это разве не ты проезжался по поводу нелепости использования при зачистке наганов? И глупости самодельных патронов к ним? Я же прекрасно помню, что ты толковал.

– И что я такого толковал, интересно знать?

– Очень, дескать, рискован наган – появится внезапно группа в несколько штук зомби, а один на перезаряде, второй полупустой, третий пустой… Начинают палить, да промахи… и опаньки. Это не у ПП или карабина магазин сменить, это же наган, мол. И по бесшумности проезжался.

– Даже и по бесшумности? Не путаешь?

– Не путаю. Я так тебя тогда понял, что «БраМит»[15] – то да, хорош. Даже на винтовки ставили, с патроном УС, правда, только. Но для пистолета он не лучший. Пистолетная пуля, пробивая мембраны, очень сильно их уродует, ресурс малый. Потому, дескать, надо на ментовское оружие переходить, всякие эти «клены»-«лавры».