Остановились у замка, как стали величать в деревне несуразное двухэтажное здание, сделанное большей частью из пенобетонных блоков.

– Выходим, ты к дверям, я спину прикрою. Увидишь что – стреляй сразу, не думай, – тихо сказал Виктор жене.

– Угу, – буркнула так же тихо супруга.

Собравшись и настороженно поглядывая по сторонам, поднялись на крыльцо. Дверь заперта, за дверью тихо. Виктор посвистел.

– Эй! – тихо окликнул сверху женский голос.

– Ну? – отозвался Витя, задрав голову и увидев высовывающуюся из окошка второго этажа Верку, «фрейлину двора его Величества Виктора Первого», как они с Иркой величали эту свою не то подругу, не то домоуправительницу.

– Беда! Из лесу эта лахудра вернулась, что УАЗ тогда пыталась угнать.

– Тоже мне беда! – презрительно, но все же шепотом отозвалась Ирина.

– Беда, Ирэн, точно говорю. Сейчас, момент, дверь открою и объясню.

Когда они оказались в прихожей, Вера испуганно выложила все, что видела и слышала. Лахудра вышла из леса где-то в полдень. Шла не как зомби, легко, уверенно. Ее потому и не испугались. Одна из работавших на крайнем огороде, ну там, где клубника, даже ей навстречу вышла. «Вот нет пригляда, так сразу отлынивать от работы начинают», – механически и мельком отметила Ирина.

– А потом все на визг сбежались, – продолжила Вера. – Лахудра эту дуру-бабу схватила и стала у нее с руки мясо сдирать. Да ловко так. Ее Карина пыталась палкой по голове треснуть, так она и Карину укусила, за руку.

– Погоди, как укусила, я ж приказал в одежде работать? – зло спросил Виктор, хотя уже и сам понимал, какой ответ будет – денек сегодня как на грех был ясный, солнечный и очень теплый. Бабы, конечно, взялись позагорать, как же еще…

– Так безопасно же было, – виновато отозвалась Вера, по привычке шмыгнув носиком.

– Ясно. Так она дохлая, что ли, лахудра-то? – переспросила Ирина.

– Так непонятно, – тоскливо отозвалась Вера.

– Вы сначала туда сбежались, а потом оттуда врассыпную? – догадалась Ирка.

– Ну да. Я сюда, и заперлась. Ждала, когда вы приедете.

– Погодь. Если лахудра дохлая, с чего она тогда шла по-человечески? Мертвяки же култыхают, как убогие.

– Да откуда мне знать? Мне как сказали, так и передаю. А переспрашивать некогда было. Карину видела, как тяпнула – до крови. Карина мимо побежала, к себе.

– Ладно. Пойдем сейчас разбираться, давно хотел за УАЗ расплатиться. А она, гляди, моду взяла за руки кусаться. Надо ей кусалки укоротить.

– Ви-итя, ты поосторожнее там, а то двигалась лахудра очень шустро. Не как мертвяки. Очень шустро двигалась. И резко так, знаешь, – предупредила Вера.

Ирка нахмурилась. Ей очень не нравилась с недавнего времени интонация, с которой Верка произносила имя ее – Иркиного – мужа. И это томное «Ви-итя» Ирину просто бесило. С трудом удержавшись от желания дать Вере коленкой под зад, Ира спросила своего господина и повелителя:

– С пулеметом пойдешь?

Виктор минуту подумал, потом твердо сказал:

– Нет, пулемет не годится. Возьму автоматический дробовик, он в деревне лучше пойдет. А уж сдохла эта лахудра или нет – неважно. Картечь ее вразумит по-любасу.

Снарядились быстро. Хмыкнув, Витя напялил на себя ватник. Надел ушанку. Держать руками в перчатках ружье было немного непривычно, но ничего, не впервой.

Веру оставили в замке, в пальбе от нее все равно толку не было никакого.

Вышли, прислушались.

Ирка показала рукой в сторону свинарника.

Виктор кивнул – больно свинина расшумелась. Значит, что-то беспокоит хрюшек, раз их даже тут слышно.

Осторожно двинулись в том направлении.