– Масштабируй, – тихо скомандовал Пётр. Перед его глазами развернулась подробная карта траекторий: траектории не были хаотичны, они подчинялись какому-то скрытому алгоритму. Чужой флот подбирался так, чтобы в итоге оказаться на одной линии с флагманом. Враги явно планировали столкновение или перехват. Пётр прикинул курс: лучше не идти прямо в лоб, есть смысл зайти под углом, используя изгиб их собственной траектории. Задуманный манёвр напоминал бы параболу, которая, постепенно округляясь, станет параллельной движению вражеского флота. В результате, сбросив скорость, флагман дождётся, пока враг сам подойдёт на удобную дистанцию. Как только показатели дистанции сравняются с расчетными, начнётся операция по распознаванию структуры противника.

Внутри рубки царила легкая темнота, только мягкое свечение голопанелей и блеклые отблески сигнальных индикаторов освещали сосредоточенные лица офицеров. Пётр чувствовал едва уловимый шум систем жизнеобеспечения, монотонное гудение из глубин недр корабля, где километры коммуникаций и сотни роботизированных модулей трудились, удерживая колоссальный аппарат в узде физических законов. Прежде чем отдать окончательный приказ, он минуту прислушивался к собственным мыслям. Хотя с виду он оставался невозмутимым, внутри ворочались тяжкие раздумья. Пётр думал не просто об обороне, но и о первом контакте – или втором, если считать сам факт нападения попыткой установления отношений.

Он был готов рискнуть ради информации. Удастся ли через тонкий спектр сигналов, при анализе излучения их кораблей или через захват одного из планетоидов понять, кто перед ними? Чем дышат эти существа, где их дом, какая у них культура? Это могло решить исход не только этого столкновения, но и всей долгой кампании, затеянной человечеством.

– Ну что же, настала пора с вами познакомиться поближе, – негромко пробормотал Пётр, приподнимая бровь и легонько сжав кулак в решимости.

– Отлично, БИС, старт по команде, – произнёс он, не отводя взгляда от панорамного изображения.

– Слушаюсь, —по-прежнему безэмоционально ответил БИС. Цифровой разум флагмана развивался быстрее, чем ожидалось. Он научился имитировать – а может, и испытывать – эмоции, впитывая образы и модели поведения команды. Капитан же, едва начинающий понимать, что в искусственном интеллекте появляются некие зачатки самостоятельности, скорее всего, не сумеет с ним справиться, если БИС решит действовать по-своему. Пётр осознавал всю сложность такой ситуации и решил вернуться к этому вопросу в будущем.

Флагман тем временем начал неспешный манёвр. Рев двигателей был почти неслышен – они находились слишком далеко в глубине корпуса, да и работали на импульсных тяговых модулях, практически беззвучных. Но на тактильном уровне Пётр ощутил лёгкое изменение векторной нагрузки. За бортом медленно смещалось звёздное поле, и свет далёкого Солнца вместе со спутниковыми системами играл на глянцевых пластинах бронированных панелей. На дисплеях тактического управления кривые траекторий исчерчивали пространство сложными узорами. Это была космическая хореография, танец теней и осколков, колоссальных кораблей и незримых сил.

Время шло, флагман плавно выходил на рубеж старта.

В рубке его встретил капитан Тит Флавий, чётко отдав воинское приветствие и доложив по форме о состоянии корабля и подготовке к старту. Слова капитана снова касались перегрузки экипажа:

– Экипаж перегружен, главнокомандующий. Людей недостаточно.

Пётр сдержанно кивнул, внимательно разглядывая лицо Флавия. Он знал: Тит был человеком исполнительным, привыкшим строго следовать приказам, но с трудом справлялся с нестандартными ситуациями. В его поведении не хватало той решимости и уверенности, что отличают настоящих лидеров. Пётр мысленно вздохнул, осознавая, что сейчас не время менять структуру командования.