Поэтому пусть Умаров идет своей дорогой, она в сторонке постоит. С другими ребятами подружит.

Но других ребят не будет. Это она поймет чуть позже.

В те годы она тешила себя какими-то иллюзиями. Мама иногда подливала масла в огонь, за что Алексия на нее неимоверно злилась. Правда, потом ругалась уже сама на себя и остаток вечера была идеальным ребенком, примерной дочерью. Училась готовить, убиралась, занималась.

Окончательно Умаров отворотил ее от себя в девятом классе.

Был осенний бал. На него Алексию выдернула Машка. Пошли и пошли. Алексия не хотела. Как чувствовала, что не стоит. Но в конечном итоге поддалась на уговоры Машки. Сначала ни о чем не жалела, было весело. Она даже потанцевала.

Пока не увидела Умарова. Его же не было изначально! Она высматривала его в толпе! И в классе тоже не было!

Зачем он пришел?! Он же не любитель подобных мероприятий…

Горло девчонки свело от дурных предчувствий.

А еще…

Он стоял у стены и смотрел на нее. Недобро. Зло. Алексия нервно поправила короткую юбку. Черт дернул ее надеть! Надо было джинсы…

Почему-то под его взглядами ей всегда становилось неуютно. Какого он на нее смотрит?! Не надо!

Алексия перестала танцевать.

– Ты чего? – Ее дернула Маша.

– Ничего.

Все. Настроение испортилось. Можно идти домой.

На бал пришел почти весь класс. В том числе и Баранов. Он изначально вел себя неадекватно. Кто-то из ребят шепнул, что он что-то там курнул из запрещенного. И так получилось, что на лестничной площадке он столкнулся с Алексией. В прямом смысле. Налетел на нее, задев плечом.

Алексия не устояла, упала на колено.

– О-о… Извиняюсь, – пробормотал Баранов, пошатываясь, пошел дальше.

Алексия вздохнула. Ну толкнул и толкнул. Ну упала. Колготки не порвались, это главное!

Она сбегала в туалет, зашла в гардеробную, откуда написала Машке, что уходит. Та ничего не ответила, наверное, продолжала танцевать.

Застегнув куртку, Леша вышла из школы.

И точно на стену невидимую налетала.

Потому что впервые в жизни увидела драку.

Нет. Не так. Она увидела избиение.

Кулак Рустама со свистом опускался на лицо Баранова. Снова и снова. И еще куда-то.

А рядом стояла толпа. Почти весь их класс. И еще кто-то. Алексия не могла разобрать.

Она застыла, будто ее ударило током. Ноги стали тяжелыми, словно вросли в асфальт. Воздух перестал поступать в легкие, она забыла, как дышать. Она стояла истуканом и отказывалась верить своим глазам.

Это же… Это же ужас! Это же… Это надо остановить.

– Хватит, – выдохнули ее губы почти беззвучно.

Ее никто не услышал.

Кулак Умарова снова взметнулся в воздух. И дальше брызнула кровь…

Алексия их видела. Эти брызги…

Точно в замедленной съемке, она, едва перебирая ногами, не осознавая до конца, что делает, кинулась туда, в толпу и закричала уже громче:

– Хватит!

На этот раз ее услышали.

И все повернулись в ее сторону. Кто-то усмехнулся, кто-то, кажется, даже сказал что-то по типу: «А вот и она…» Но их взгляды жгли кожу.

Алексию задержали. Перехватили за талию и дернули назад.

Умаров же, так и продолжая стоять с занесенным кулаком, рыкнул:

– Уведите ее.

– Нет! Умаров, нет… Рустам!..

В мозгу что-то взорвалось. Ей не хотелось думать, но думалось… Что из-за нее. Потому что там, на лестничном пролете, когда она упала, тоже был Рустам…

Запах крови забил ноздри Алексии. Ее реально оттащили прочь. В ушах звенели стоны Баранова, а еще звук ломающейся кости. Кто-то скажет, что такое невозможно услышать. Наверное. Алексия не знала. Она просто слышала, и точка.

Потом на крыльцо выбежала Машка. Учителя. Директор. Много народу собралось.