Жар окатил Алексию, она ускорила шаг. Нашла на что пялиться. Проблем у нее других в жизни нет, как только наблюдать за счастливыми влюбленными. В последнее время она неадекватно реагировала на подобные сцены. Смех, да и только. Девчонки ее возраста активно обсуждали наличие девственности и со сколькими партнерами они уже успели переспать.

А ей нечего было сказать. Абсолютно.

Алексия не стремилась поскорее распрощаться с девственностью и тем более не намеревалась прыгать из койки в койку.

Но… Был еще один нюанс в ее жизни.

Она ни разу не целовалась.

Да-да, ни разу.

В детском садике на горшке с одногруппником не считается.

Парадокс заключался в том, что Умаров при всех своих угрозах и буллинге не только не приглашал ее куда-либо сходить. Он ее фактически не трогал.

Он ни разу не сделал даже попытки ее поцеловать.

Алексия этого не хотела. Ее кидало в дрожь от мысли, что он может насильно ее поцеловать. Она несколько раз представляла, как его большая фигура нависает над ней сверху, как его крепкие ручищи стискивают ее талию, а лицо склоняется все ниже и ниже. Ей становилось дурно.

Одним поцелуем он не ограничится. Поэтому она втихую радовалась, что он ее все же не трогал.

Но и вот в такие моменты, когда она наблюдала за другими, рождался некий триггер. Она искренне надеялась, что в ее жизни появится мужчина, который станет не только ее возлюбленным, но и опорой. И в первую очередь отгородит ее от Умарова.

На пути в аудиторию ее перехватила Машка.

– Алексия, что происходит?

Подруга сжала ее руку, глаза полные тревоги.

– Ничего нового, – буркнула Алекса.

– Тут такие слухи…

– Да неужели?

– Ой, не язви! Ты сейчас с Умаровым приехала?

– Угу.

– Офигеть.

– Ничего офигенного в этом нет.

– Я хочу знать подробности.

– Да нет никаких подробностей, Маш.

Подруга закатила глаза.

– Ага, нет. Как же. Мы все привыкли, что к тебе Умаров подкатывает. Но Дагаевы... Это чересчур.

Мы все привыкли… Как мило.

Иногда Алексе начинало казаться, что она местная развлекалочка. Все ждут не дождутся, чем же ее история закончится.

– Леш, прости… Брякнула, не подумав.

На лице Маши промелькнуло раскаяние.

– Проехали.

Она не со зла. Просто, когда столько лет одно и то же происходит в жизни человека, с которым близко общаешься, невольно начинаешь воспринимать историю иначе.

Как сериал, например.

Алексия смотрела куда-то вдаль, где группа пятикурсников громко смеялась.

– Да. – Ее голос прозвучал тихо, но четко. – Чересчур.

Мысль возникла в голове внезапно, и, чтобы ее не упустить, Алексия решительно сказала:

– Я хочу сходить к деду Рустама.

– К самому Умарову? – Глаза Машки округлились.

Алексия кивнула, ее пальцы нервно перебирали край свитера.

– С просьбой о помощи.

– Ты с ума сошла?! – Машка схватила ее за руку. – Это же тот самый Умаров, который...

– Который единственный может повлиять на Рустама, – перебила Алексия.

Машка замолчала, справляясь с изумлением.

Чем дольше Алексия думала над мыслью об Умарове-старшем, тем сильнее она ей нравилась.

Девчонки вошли в аудиторию.

– И когда ты собралась?

– Пока не знаю. Чем быстрее, тем лучше.

– Одна?!

Алексия глубоко вдохнула:

– Одна.

– Я могу с тобой…

– Нет, не можешь.

– Но как ты к нему попадешь… К Умарову-старшему я имею в виду.

– Иногда к универу приезжает водитель Умаровых. Можно попробовать через него. Плюс, не забывай, мы учились с Рустамом в одном классе. Я немного знаю его дедушку. И он меня знает.

Она не успела занять место. Опустила рюкзак на скамью. И тут услышала улюлюканье. Неприятное, режущее слух. Большинство девушек в аудитории на это даже не обратили бы внимания. Но не она. Непростые годы контакта с Умаровым научили ее многому.