Над башней взметнулся белый силуэт, и на соседний зубец опустился еще один орлан, он что-то держал в клюве и так же сердито смотрел на Ивейну.

— Севи? — она подошла ближе. — Что это такое?

А увидев, в ужасе отдернула руку. В клюве орлана был зажат серый дорожный камень на старой веревке, который она недавно выбросила вон. Орлан смотрел на нее, нетерпеливо косясь, и по-прежнему все трое выглядели очень недовольными.

Значит Тона говорила правду? Ивейне стало страшно. Она медленно протянула руку, камень скользнул в ладонь, теперь он был совсем теплым, словно орлан не в клюве его принес, а держал под своим опереньем. А еще веревка. Она была целой.

Иви молча надела амулет на шею, и ей показалось, что птицы смотрят уже не так сердито. Она накрыла амулет ладонью, а потом сползла по краю зубца и разрыдалась, прижавшись лбом к прохладному камню.

Что-то мягкое и теплое обернуло как одеялом, это орланы слетелись и обвили ее своими белыми крыльями, и она чувствовала себя так, словно находилась в крепких человеческих объятиях.

Ивейна прислонилась головой к мощной груди Арчи, а сама притянула к себе Севи, который по обыкновению ластился к ней и заглядывал в глаза.

— Кто мы?  — шептала Иви, глотая душившие ее слезы. — Кто же мы такие?

***

Дастиан на чем свет ругал себя, что упустил из виду Ивейну, а ведь и замешкался-то на самую малость. Хоть она и дала достойный отпор этой безмозглой белобрысой Амарилии — и впрямь ядовитая хабра! — по всему было видно, что девушка еле сдерживает слезы.

Куда же она подевалась? Дастиан трижды пробежался от того места, где потерял Ив до ее покоев и даже следа ее не нашел. Тут его взгляд упал на лестницу, ведущую на верх дворцовой башни. Неужели ей взбрело в голову одной подняться на такую высоту?

Сириданский принц сам не знал, почему так запала ему в голову эта невзрачная маленькая девчушка. Может потому, что он на дух не переносит белокурых дур? В этом свете Ивейна с ее темными густыми волосами и черными блестящими глазами смотрелась намного выгоднее, тем более ему всегда больше нравились темноволосые девушки. А когда он увидел ее сегодня на церемонии, и подавно чуть дара речи не лишился.

Она оказалась удивительно изящной и хрупкой, платье выгодно подчеркивало плавность линий миниатюрной девичьей фигурки, что невозможно было разглядеть под широкой селянской одеждой, в которых она больше напоминала Дастиану куль с мукой. Контраст был так заметен, что даже Эйнар привстал со своего места с вытаращенными глазами. А потом, устыдившись минутного порыва, вдруг чрезвычайно озаботился дивной лепниной по кромке потолка тронного зала, будто и не родился в этом дворце, и сейчас видел эту лепнину впервые в жизни.

Дастиан мигом взлетел по ступенькам и оторопел, увидев девушку, прислонившуюся к стене в окружении белых орланов. Принц невольно засмотрелся на птиц, обнимавших Ивейну крыльями, и на какой-то миг ему даже почудилось, что это не крылья, а человеческие руки.

Увидев его, девушка смутилась и поспешно поднялась, орланы взлетели, но тут же присели на соседние зубцы и, как ни в чем не бывало, принялись чистить перья.

— Ваше высочество… — начала было Ивейна, но Дастиан ее перебил.

— Иви, я тебя повсюду искал, ты почему здесь прячешься? Скоро начнется праздничный бал, тебе обязательно нужно там быть, ведь ты избранная Эйнара.

— Мне совсем не хочется на бал, ваше высочество, — призналась Ивейна, — я как подумаю, что нужно туда возвращаться… И не думаю, что кто-то заметит мое отсутствие.

От Дастиана не укрылась та грусть, что проскользнула в ее словах.